2-4 июня 2021

Транскенозерская тропа

От Морщихинской до Масельги красивая дорога бежит по высокой гряде между двух озер Масельгским и Вильно. Озера лежат где-то далеко внизу и мелькают за лесом, а ты скользишь по гребню и смотришь на них с высоты. Это не обычные холмы, а озовая гряда, которая является Беломоро-Балтийским водоразделом. От Масельского озера на запад все реки стекают в Балтийское море, а от Вильно на восток – в Белое.

Масельга теперь фактически нежилая, но в самой деревне много туристических стоянок с домиками. Место тут очень живописное: с высокого берега открывается потрясающая панорама бескрайнего Масельгского озера. На въезде в деревню стоит шлагбаум – на машинах дальше нельзя, начинается территория тишины и покоя, дикой нетронутой цивилизацией природы. Моя стоянка оказывается на пригорке, откуда открывается потрясающий вид! Атмосфера настолько домашняя, что из ниоткуда появляется кошка и проводит со мной весь вечер. Мы наслаждаемся компанией друг друга, любуемся закатом над озером.

Утром меня разбудило жаркое солнце, заглядывающее в палатку, и скрежет кошачьих когтей как будто о колесо велосипеда. Я выскочила из палатки и уже готова была разорвать кошку в клочья. Ту кошку, с которой мы вчера так гармонично сосуществовали и смотрели на закат, которую я угощала сушеным мясом и сосисками. Но опасения были напрасны: колесо цело, то был какой-то странный акустический эффект.

Транскенозерская тропа оказалась старой заброшенной дорогой, по которой давно уже никто не ездил. В самом начале она еще довольно широкая, но чем дальше, тем больше появляется заболоченных луж, колеи становятся заросшими. Где-то по ней еще можно ехать на велосипеде, но чем дальше, тем это делать все сложнее. Несмотря на то, что несколько дней стояла жаркая погода, в колеях лежит никогда не высыхающая грязь-трясина. Лучше туда колесом не попадать, а ехать рядом по траве. В заболоченных местах сделаны настилы из досок с перилами. И чем дальше, тем их больше, и все больше комаров. Заход на перила сделан ступеньками, велосипед затаскиваю пешком. Съезжать тоже не рискую – целые спицы и обод мне еще пригодятся. Так что движение по тропе вскоре превращается в хитрую тактику: 200 метров едешь, 500 – обходишь лужи, грязь и настилы. Критическая масса комаров уже не воспринимает черный Рефтамид. Без накомарника и резиновых сапог сюда вообще ходить не надо.

Периодически тропа выходит на некошеные поля, пробираюсь по колено в разросшейся траве. Это бывшие деревни, а теперь урочища, заросшие купавкой и иван-чаем. Люди покинули эти места еще в 70-ых годах, когда советская власть принялась за упразднение неперспективных деревень и колхозов. Больше половины деревень на Кенозерье было принудительно расселено… В этих глухих местах, где издревле жила чудь, а потом вблизи торговых путей стали селиться новгородцы, веками сложилась своя обособленная, независимая жизнь. Люди полагались только на себя, жили сообща, дороги и храмы возводили сами «всем миром», ни у кого не спросясь, и практически не зависели от внешнего мира. Здесь не было крепостного права. И вот традиционный уклад жизни сперва сломали колхозы, а потом и их упразднили как «неперспективные». И люди, которые веками рождались и умирали в своей деревне, в этом закрытом мирке, никогда не видавшие других мест, вынуждены были уезжать. Природа быстро отвоёвывает свое. Я иду по заброшенным лугам, волоку свой велосипед, и такая тоска накатывает от всех этих мыслей… В Думино еще сохранились дома, деревня существовала еще не так давно. Но и тут уже никто не живет. Сохранилась только священная роща. Средь могучих сосен кресты и надпись: «Здесь похоронены наши предки».

Временами тропа совершенно теряется, вперед двигаешься только интуитивно по заросшему просвету. Перед Порженским погостом я вздохнула с облегчением: целый километр можно было ехать! И вот он передо мной, среди безлюдья и глуши стоит окруженный забором деревянный храм. Но Порженский погост меня расстроил: зареставрировали его до лощеного состояния, покрасили свежей краской в какой-то бело-красно-зеленый цвет. В таком виде совсем не вписывается он в атмосферу места. Раньше на фотографиях он выглядел совсем по-другому. Егерь на Порженском погосте показывает мне сегодняшнюю стоянку: «А где хотите, там и ставьте палатку, никого нет». Тропа не пользуется популярностью.

Дни сейчас стоят необычайно для севера жаркие. Солнце начинает шпарить уже в шестом часу утра и намекать на то, что пора бы просыпаться. Ночью кутаешься в спальник с носом, а чуть солнце встает – и в палатке как в бане.

Вчера егерь сказал мне, что обычно они плывут на моторке вверх до озера Большого, и от его северного берега 6 километров ходят пешком по тропе до Кенозера. Озеро Большое соединяется с Кенозером «бесполезной» порожистой речкой Порженкой, быстро текущей в каньоне с крутыми берегами, так что сквозного прохода на лодке нет.

За Порженским мне пришлось особенно тяжко. Оказалось, что тропа вдоль западного берега озера Большого подзаброшена и не оборудована. То ли туристы не ходят там совсем, а их забрасывают на моторке сразу к истоку Порженки, то ли я что-то не так поняла. Но дорога оказалась абсолютно заболоченной и заросшей, никакими деревянными настилами там даже не пахло. О том, чтобы ехать, не было и речи, я считала метры и километры, отбиваясь от полчищ комаров и протаскивая велосипед по заболоченным кручам и завалам. Наконец появился первый указатель на смотровую площадку у каньона реки Порженки. Река, конечно, впечатляет! Гранд каньон в миниатюре. А потом появился указатель «Ведягино 6 км». И дальше все указатели считались тоже исходя из этих шести: «Вы прошли 1.5 км, до Ведягино осталось 4.5» Может и правда нет никакой сквозной Транскенозерской тропы?

6-7 июня 2021

В Зехнова в гости

В Вершинино я поселилась в местную гостиницу при визит-центре. Было уже поздно, из последних сил приняла душ и приготовила ужин на скорую руку. Было ощущение того, что нужно остаться в гостинице еще на день, отдохнуть и посвятить весь завтрашний день часовням и музеям. Но уже буквально перед сном мне написала Мария Широкова, велотуристка из Москвы. Семья ее дочери Анисьи сейчас живет в Зехнова по проекту национального парка. И тут свои люди!
— Завтра в 9 утра из Вершинино отплывает теплоход. Ждем с пирогами!
Горка грязных вещей и мокрая лодка укоризненно смотрели на меня из угла. Да и вставать рано не хотелось, но любопытство и предвкушение знакомства с очень интересной семьей перевесили все искушения ленью. Завтра еду в гости на пироги.

Чтобы не проспать и успеть собраться, поставила будильник на 6.30 утра. Экскурсовод везет меня к причалу на своей машине, а то мы обе уже опаздываем. Люди в Кенозерье простые и отзывчивые. Здесь даже моторы с лодок не снимают и дома не запирают — ставят палку у двери. Стоит палка – значит дома никого нет.

Вершинино – это сердце Кенозерского парка. Южная, каргопольская часть, откуда приехала я, у туристов не пользуется популярностью. Пешком ходить по комариным болотам никто не любит, все хотят приехать на машине, а потом кататься на теплоходе с экскурсией. Старенький советский теплоход отплывает от причала. Кто-то говорит: «Прямо как в детстве». Дороги вокруг Кенозера позарастали. В деревни, разбросанные на его берегах, можно добраться только по воде. Из-за своей удаленности и труднодоступности Зехнова сохранила свое очарование и даже вошла в список 100 самых красивых деревень России. Часовня Иоанна Богослова сохранилась очень хорошо почти в неизменном виде. Это не простой сруб, а заужающийся к низу словно корпус корабля, прямо-таки ставкирха! В ней сохранилась оригинальная роспись небес, она-то и впечатлила меня больше всех остальных на Кенозере. Словно корабль плывет она между землей и водой. Удивительная гармония земного-природного и духовного.

Пришло время чая с пирогами. Я с туристами (человек 20) идем в дом Болознева – местного зажиточного крестьянина. Дом огромный, большую его часть отстроили заново специально для проекта. Проект заключается в том, чтобы в этом доме постоянно жила семья со своим хозяйством. Семья периодически принимает туристов с теплохода и кормит их пирогами – это часть договоренности и заработок. В этом году семья живет полгода до осени. Это семья Анисьи Добромильской.

У Анисьи есть муж Женя и четверо детей. Старшие девчонки очень смекалистые. Много знают о травах и растениях, об окружающем мире. Мальчишки еще маленькие, но каждый со своим характером. В последнее время я много думаю о том, как это правильно сбежать из мегаполиса, наслаждаться свежим воздухом, жизнью в ее простых проявлениях, питаться натуральными продуктами, а не пальмовым жиром из супермаркета. Практически воплощенная мечта. Хотя жизнь это не простая — постоянная работа по хозяйству, на диване некогда лежать. Анисья мечтает сшить платье изо льна, выращенного собственными руками, и уже на пути к этой мечте — лён посеян.

Мы много разговаривали, купались в озере, парились в бане, а вечером пошли с девчонками на рыбалку. На крючок попалась довольно большая рыбина. Сперва показалось, что щука, но голова была белая и рот без зубов, так что, наверное, все-таки окунь. Но вытащить его не получилось. Надо еще тренироваться таких больших тащить. В общем, время пролетело, а будто и не поговорили… Очень хорошие и добрые впечатления остались.

А утром за мной пришла лодка. На лодке приплыл сам Иван – главный госинспектор национального парка. Он сюда по делам приехал, а заодно меня забрать. Всегда за один рейс стараются максимальное количество дел сделать, привезти продукты. Магазина тут нет, дороги нет, все надо заказывать из Вершинино. По дороге Иван рассказывает, как у них тут жизнь протекает. Все хорошо, что парк сделали, и местным работа какая-то есть – повод остаться в родных местах и сохранить хотя бы то, что осталось. А то ведь у нас как: спохватятся, когда уже и сохранять-то нечего.

Конечно, современная жизнь уже сильно отличается от тех традиций, что описаны в музеях. Народ тихо спивается. Никто уже почти не употребляет хитроумных непонятных слов и деревенский говор не так заметен. Но нет-нет да и проскакивает что-нибудь эдакое. В речи много уменьшительных слов: «коровушка», «боженька», «тяжеленька». Ничто не исчезает бесследно, любые события прошлого находят свое отражение в настоящем. И язык не умирает, а трансформируется.

Завершить свое поверхностное знакомство с Кенозерьем я отправилась в два музея: рухлядный амбар и второй под названием «В начале было слово». Музеи не открыты постоянно, надо ловить экскурсии или человека с ключом, который откроет и покажет. В рухлядном амбаре – огромном некогда зернохранилище, куда свозили зерно из окрестных деревень, теперь собрана разная старинная утварь, а также поклонные кресты и оригинальные небеса их часовен. В часовнях много где установлены копии, а оригиналы хранятся здесь.

Второй музей поразил меня еще больше. Надеясь быстренько посмотреть экспозицию за час, я проторчала там больше двух и то не успела все послушать. Здесь собраны устные традиции Кенозерья: байки, сказки, заговоры – в общем весь бездонный словесный фольклор. А тут он весьма богатый. Еще в советское время этнографы с магнитофонами приезжали записывать. В глухих деревнях так и развлекались байками да прибаутками. Пять дней я уже путешествую по этому краю, а чем дальше, тем больше кажется, что это лишь вершина айсберга здешних традиций и уклада жизни. Затянуло Кенозерье и никак не отпускает, никак не могу вырваться из его сетей.

8-10 июня 2021

Потерянный Конь-камень

Ну все, сегодня я решительно настроена наконец выехать из Кенозерского парка. Пора двигаться дальше в сторону Плесецка. Дорога до Конёво – пыльная гравийка. Откуда-то с дальних деревень за Филипповской ездят лесовозы. Лесом только эти места и живут. Но деревни на этой дороге живые и интересные. Где-то больше людей, где-то меньше, но жизнь течет и не возникает ощущения тотальной заброшенности. Много старых домов в традиционном стиле. Я усмотрела два типа домов. Простые некрашеные срубы, где обязательно два нижних бревна, на которые опирается крыша, вырезаны образцово в форме коней. Не потому-то называли эти детали «коньками»? По этим архангельским избам можно изучать классическое избостроение, прямо как в учебниках. Обязательно резные наличники на окнах и резные «полотенца».

А второй тип — крашеные и с росписью под крышей. Основные мотивы росписи – это вазы с цветами или просто вазы без цветов, иногда звезды. А вместо полотенец на таких домах везде резные деревянные снежинки. Большие и маленькие, на каждом доме и в каждой деревне свои. Едешь и разглядываешь эти избы по сторонам, как в музее. Особенно много красивых расписных домов в Конёво.

В деревне Измайловская сохранился уникальный деревянный ряжевый мост через речку Кена. Такие мосты строили повсеместно на севере вплоть до 20 века. Но вот этот довольно большой и чуть ли не единственный, дошедший до наших дней. Опоры у моста — деревянные ряжи, набитые камнями и грунтом. Мост поверг меня в шок своим плачевным состоянием. Он уже сильно завалился на бок, его конкретно повело. Еще немного, и окончательно рухнет в воду. На машинах по нему ездить уже запретили, но пешком еще местные рискуют кое-как ходить переваливаясь. Спрашиваю женщину:
— А что это мост-то у вас так покосило? Неужели никому дела нету?
— Да у нас вся Россия такая! Уже и телевидение снимало, и областное показывало, и по Культуре, и губернатору писали.
Уходит деревянный Север. Где-то что-то погорело, много всего рухнуло, а что осталось – зареставрировали до неузнаваемости. Так что надо успевать ухватить эти уходящие моменты прошлого…

Перед Конёво проезжаю понтонный мост через Онегу. До этого я ехала вдоль небольшой реки Кена, а теперь она влилась в Онегу. Вот и первая встреча с этой большой рекой. Для машин переправа платная, а меня пропускают так. Обслуживает переправу какой-то местный дядька (кажется, по имени Юрий). Мороки с этим понтоном много, а ездить хотят все, включая лесовозы, вот и берет плату. Говорят, иногда этот мост смывает, тогда пускают паром. Но сейчас вода стоит низкая.

Конёво уже большая деревня, цивилизация! До этого попадались сельские магазины совсем пустые. Бедные бабушки заходят, спрашивают Каргопольское молоко, а купить нечего. Одни конфеты «Дунькина радость», как при совке.
— Нету Каргопольского, все из Вологды везут, — отвечает продавщица.
А оно на самом деле есть, только до деревень не доезжает. Народ тут приветливый и улыбчивый, добрый. Дети и подростки здороваются, никакой шпаной даже не пахнет. А пьяных много средь бела дня. Но тоже спокойных и улыбчивых.

Про деревню Конёво я читала, что где-то рядом в поле сохранился языческий камень. Такой же большой валун, как Николин, только называется он Конь-камень. Я перерыла весь интернет, собирая информацию, но не нашла конкретного местоположения, только какие-то описания, предания, слухи и домыслы. В одном источнике вроде наткнулась, на каком поле его искать. Но прочесав все поле, так ничего не увидела. Есть там скопления камней, но небольших. Огромного валуна нет. Все там заросло, может он уж и под землю ушел. Местные тоже ничего не знают, а может я не у тех и спрашивала. А загадка осталась.

На ночевку остановилась в красивом месте. Онега здесь разливается и огибает большие и маленькие острова. Рыбаки сделали стоянку со столиком. А к вечеру потянулись и они сами. Спрашиваю: «Что за место такое уникальное?» Отвечают: «Это Щучья балка, здесь щуки водятся. Лучше всего ловить в 4-5 утра». Но щук никто в этот вечер не поймал, включая меня. Они уж видать спать ушли под камень.

17-18 июня 2021

«Ну что вам рассказать про остров Кий?»

Впечатлений так много, что правильные слова не находятся. Не знаю, с чего начать. На этом маленьком островке в Белом море можно за один день побывать и на Соловках, и на Кольском, и в Карелии, и на Тасмании, и даже в Новой Зеландии. Не говоря уже о заповеднике социализма – Кийском доме отдыха, куда привозят всех отдыхающих. Условия в нем довольно спартанские. Кажется, что уклад не менялся со времен основания в 1924 году. В столовой кормят четыре раза по расписанию, как в санатории. Я поселилась в корпусе с названием «Черепашка».

Кийский Крестный монастырь основал патриарх Никон. На этом острове он спасся в шторм, и по старому обычаю построил здесь монастырь. Остров был почти голый – сплошные скалы. Но за годы монашеской жизни появилась и земля, и колодец с чистейшей водой, и лес. Жили люди, трудились и создали маленький рай земной. Даже в советское время во времена борьбы с монастырями никто не смог уничтожить этот рай.

В прилив Кий распадается на несколько островов, вода заполняет небольшие проливы – переймы. А в отлив становится единым островом, по открывшимся перешейкам которого можно пройти везде. Я иду через перейму в полном одиночестве и тишине. Лезу по скалам, иду босиком по воде, по песку, по илу, смотрю на эту бесконечную красоту. Такие светлые места существуют в этом мире, чтобы заряжаться жизненной силой. Единочество.

Вечером у костра я познакомилась с архангельским бардом Владимиром Петровым. Как он сам шутит, на Кие две достопримечательности: Петров и лошадка Стрелка. Володя поет песни под гитару туристам у костра, и уже сросся душою с этим островом. Много своей лирики он посвятил Кию. После костра он обещает мне показать остров, но только завтра. Почему я, почему мне?

Всю ночь не могла уснуть, столько всего вертелось в голове. А утром мы пошли на прогулку на Край света. Нужно успеть в отлив дойти до него, на Фаресов остров и успеть вернуться. Я уже ходила этими тропами вчера, но с Володей можно взглянуть на вещи новым взглядом. У музыкантов и художников особое чутье. Будто вчера я смотрела этот фильм по черно-белому телевизору, а сейчас по цветному. Чтобы увидеть всю красоту, нужно глядеть на мир в четыре глаза. Из маленьких историй складывается большая картина. Про лису, которая жила на острове, а лис к ней приходил с материка, а потом ее задрали волки, и нора стоит пустая. Про Скалу Любви, про воронов и поморников, про приплывающих сюда нерп. Про пескожилов – червей, на которые здесь ловят рыбу.

Мне впервые с прошлого года, а особенно тяжелой зимы, захотелось взять в руки гитару. Но сегодня в половину пятого я уплываю обратно на большую землю. Таков мой путь странницы, вечного скитальца. Уходить надо на волне бурлящих эмоций, когда остается легкое чувство сожаления и горящий внутри огонь. От догорающих углей только потом пойдет жар. Он двигает мою лодку вперед.

Я вскакиваю на отплывающий «Буревестник» последней. Все места уже заняты, а капитан Алексей Саныч зато обещает дать порулить. Старенький теплоход вертится на волне, курс держит плохо, ведь ему уже полвека. Кручу отполированный руками многих капитанов штурвал — я довела «Буревестник» до Онеги. На память у меня горстка добытых гранатов и книга стихов Владимира Петрова. Повезу все эти драгоценности дальше по болотам. Особо ценный груз ведь не добавляет веса.

20 июня 2021

Отлив

Луда — это каменный остров, на который во время отлива можно дойти пешком по литорали. А я сегодня побывала на Пильемском мысу и доехала до луды Малой Вертлягина. С нее так хорошо видно Кий-Остров! Рукой подать, всего-то километров семь. Даже возникла внезапная мысль на пакрафте туда доплыть. Но вовремя остановилась в своих мечтаниях. На Большую Вертлягина не успела — вода стала прибывать, обратно ехала уже по воде и немного влипла в няшу.
Сейчас сижу в палатке, гроза пугает раскатами и стучит дождем. А днём была жара +32, даже искупаться успела. Так и живём. Приезжайте на курорты Белого моря!

20-22 июня 2021

Гнус

Нигде я еще не встречала такого биоразнообразия гнуса, как в Архангельской области. От крошечных мушек, которые легко просачиваются сквозь палаточную сетку, до огромных оводов. Зеленые, желтые, черные, полосатые. Рай для энтомолога, но ад для велотуриста. Жара под 40, влажность. Пыльная дорога в Северодвинск, крупная щебенка-сыпуха. И рой слепней, постоянно окружающий тебя и твой велосипед. От них нет средства и они не остановятся, пока не высосут тебя до последней капли крови. Но даже если враг многочисленный и сильный, с ним все равно имеет смысл сражаться. Они изводят меня, а я извожу их. Словно Юлий Цезарь, успеваю следить за дорогой и одновременно размахивать полотенцем — вот один уже убит.

Жара не дает в полной мере пользоваться антимоскитным костюмом — в нем обливаешься потом. Еду в купальнике и антимоскитке, чтобы не лезли в лицо. Плевать на приличия, главное эффективно двигаться вперед. Впереди Куртяево, где можно нырнуть в ледяной источник и заново родиться. Скорее бы.

Куртяево нередко попадается в разных списках аномальных зон. Ничего аномального там нет, есть только минеральные источники с «живой» и «мертвой» водой, известные с незапамятных времен. Вода солоноватая с легким болотным привкусом. В одном из деревенских магазинов я купила полуторку минералки с названием «Куртяевская», но ничего общего с настоящей Куртяевской она по вкусу не имеет. Да и в самом Куртяево никакого завода по розливу я не заметила. Так что либо я слепая, либо что-то тут не так.

Сомнения по поводу того, ехать ли в старинное село Нёнокса, развеял интуитивный поворот руля на ту дорогу. Несмотря на свою богатую историю и наличие уникального храмового комплекса-тройника, Нёнокса закрыта военными, и чтобы попасть туда, нужен пропуск. Я думала, что там какая-то «база торпедных катеров», но вроде бы флота нет, как мне сказали позже. И на что я только надеюсь, трясясь по крупном щебню 16 километров в одну сторону? Я уперлась в КПП: «Без пропуска не пустим». Но то ли пароль «мне только храмы посмотреть» оказался верным, то ли вид мой страдальческий в полном антимоскитном костюме поверх купальника растрогал постового. «Ладно, проезжайте». Стучите, и вам откроется!

В Нёноксе мальчишки показали мне колодец с нормальной водой. Куртяевской-то много не выпьешь, а на жаре она совсем стала противная. Один из мальчишек искренне и по-детски на прощанье говорит: «Желаю вам объехать весь мир!»

23 июня 2021

Северодвинск

В Северодвинске хорошая велосипедная движуха, есть велоклуб «М8», неплохой веломагазин «Дарница» с веломастерской. Ассортимент пока лучший из того, что я видела во всей Архангельской области. Есть топовые компоненты и всякие редкие швальбы. Механики рукастые, сами опытные велотуристы, и им не нужно объяснять, что к чему. Приняли хорошо, сделали бесплатное ТО, напоили чаем с кексами. Спасибо!

Главная достопримечательность города — это конечно же море. В самом городе смотреть особо нечего, поэтому переждав грозу за чаем и беседами в веломастерской, я отправилась прямиком в Ягры на пляж. Ребята подсказали, что на самом краю устья Двины у выхода в залив есть заброшенный маяк, и оттуда открывается обалденный вид на двинские острова. Велодорожек тут конечно не существует, да еще и новый Ягринский мост строят — стройка века, жуткая грязь, но байкеры уже прокатали пути к морю. По городу идеально передвигаться на велосипеде. Расстояния небольшие, вокруг природа, сосны — кайф. Девятиэтажки стоят прямо на первой линии. Как здорово, наверное, жить в такой на последнем этаже и наблюдать с балкона закаты и корабли.

У маяка загорал какой-то одинокий нудист, рядом лежал его фикс. Я просочилась мимо и полезла на башню. Виды интересней. А военные корабли и подлодки тут тоже имеются, но не в таком изобилии, как я ожидала. И точек, откуда на них можно посмотреть и поснимать, крайне мало. Можно сказать, что одна. Североморск в этом плане намного атмосфернее!

25-26 июня 2021

Немного Архангельска. Ворота в Арктику

Первый российский морской порт. Город, из которого стартовали арктические экспедиции. А еще в Архангельские училась моя мама. Здесь, в техникуме радиосвязи, прошли её студенческие годы, походы и танцы под Билтов на костях.

Вчера съездила в Новодвинскую крепость. Это первая крепость-звезда голландского типа в России, построенная Петром нашим Великим в устье Двины еще в 1700 году. До Петропавловки, Питера и остальных подобных ей крепостей. Она сыграла свою роль в Северной войне со шведами и теперь заслуженно отдыхает. Добраться до нее — целая эпопея. Накануне посмотрела расписание общественного транспорта, как доехать. Два автобуса и между ними паром, а от остановки до причала еще пешком идти… И ходит все это только несколько раз в день. Крепость на острове далеко за городом. Так что плюнула, села на велосипед и покатила. Все-таки велик — самый удобный транспорт. 26 километров в одну сторону. Насмотрелась на страшные лесозаводские поселки, где люди живут в деревянных покосившихся бараках, а улицы покрыты бетонкой с гигантскими щелями. Крепость немного подзапущена, но валы, рвы и бастионы — все целое и невредимое. Тут еще на минивэне привезли группу туристов, экскурсовод что-то долго и занудно им рассказывал. Я сперва подумала, что повезло, экскурсию послушаю, но не выдержала нудных речей и сбежала. Всю крепость успела обойти и облазить, заснять каждый уголок. Возвращаюсь — а группа на том же месте, и парень рассказывает все то же самое: на какие средства финансировалось строительство. Видимо, самый важный был вопрос. И люди такие уже обтёкшие — им некуда деваться. А у меня двухколесная свобода!

Большой Северный путь. 3 По берегам Пинеги и Мезени >>