28-29 июня 2021

Родина Ломоносова и дорожные ангелы

Из Архангельска я отправила посылку с продуктами в Лешуконское – проверка заброски, а еще чтобы не тащить с собой новую цепь и временно ненужные съемники. Все равно осталась лишняя еда — выбрасывать жалко. Сахар продают килограмм – столько с собой не увезешь, больше половины в посылку, а также излишки гречки, блинную муку, растительное масло, мюсельные батончики и прочую мелочь. Получилось 4 килограмма. В Лешуконском есть сельские магазины, но неизвестно, какой там ассортимент. В любом случае посылка не будет лишней.

Отобедав на прощанье в Макдоналдсе (теперь его не будет до возвращения домой), покидаю Архангельск. Впереди Малые Корелы — музей деревянного зодчества под открытым небом. Сюда свезли церкви, часовни, крестьянские дома 19 — начала 20 века из разных районов Архангельской области. Музей и построен как небольшая деревня по районам – Каргопольский, Мезенский, чтобы были видны культурные различия. Избы как правило все очень большие, с пристроенными дворами, курные – то есть топились они по-черному. Чтобы зимой изба быстрее прогревалась, а тепло не уходило в трубу и дров уходило меньше. А черный потолок, сажу на утвари и угар терпели. Когда изба протапливалась, тогда дым и угар выпускали через специальную заслонку под потолком. То есть труба все же была, но не соединялась с печью напрямую. Музей очень интересный, с удовольствием по нему побродила.

На следующее утро прогноз рисовал ухудшение погоды – дожди после обеда, а к вечеру и ночи сильные дожди. Решила воспользоваться шансом и доехать до Холмогор, где судя по гуглу, есть единственная гостиница. Основное расстояние старалась проехать до обеда, чтобы сильно не мокнуть, да и к тому же сегодня ожидалось два парома – в Ломоносово, которое находится на острове, и в Холмогоры с этого острова. Утром катилось очень хорошо по свежему, только что уложенному асфальту. Потом асфальт закончился и перетек в сильно стиральную гравийку, но я с нее ушла на приятные лесные дорожки, ведущие в Луковецкий. Дождь включился раньше обеда, но совсем слабый. Даже приятно было под таким ехать, наконец-то нормальный дождь после месяца жары и засухи, к тому же он прибил дорожную пыль.

Спускаюсь к паромной переправе в Луковецком. А на берегу семья местного молодого священника жарит шашлыки, дети моржуют и купаются в ледяной Двине под дождем. Никакого парома здесь давно уже нет. Я немного приуныла. Но встречаются же дорожные ангелы. Накормили шашлыком, налили воды, а батюшка куда-то позвонил, и за мной приплыл дяденька на лодке. Как в том анекдоте про господь мне поможет — «я же тебе присылал лодку и вертолет!» Дети тоже загрузились и радовались лодочной прогулке больше меня – столько было восторга! Благодаря такой своевременной помощи я успела на второй паром, уже существующий, из Ломоносово в Холмогоры.

Ломоносово – это родная деревня Михаила Васильевича Ломоносова. Здесь сохранилась усадьба семьи Ломоносовых, в которой сделали музей, а вокруг деревни вырос целый промысел народных ремесел. Вопреки расхожим мифам, что Ломоносов был бедным крестьянином и отправился пешком в Москву в лаптях, был он из богатой крестьянской семьи. В музей я уже не успевала, он работает до 17.00, а я к несуществующей переправе приехала только в начале пятого – шансов не было. Немного погуляла по усадьбе и поспешила на холмогорский паром. Меня догнал на мотоцикле местный сельский учитель и сказал, что он тоже давно увлекается велопоходами. В советское время занимался альпинизмом, на велосипеде изъездил половину страны, а теперь в июле едет в Калининградскую область. Вот такие люди, тихие и незаметные, попадаются в глубинке.

Холмогоры расстроили и разочаровали. И даже не пасмурная погода виновата, а какая-то тоскливая безнадега, разруха и запустение. Монастырь в упадочном состоянии. Родина величайшего русского ученого, а такой ужас — прямо стыдно. Мне же предстоял поиск единственной гостиницы. Она оказалась в здании советской бани, причем до сих пор действующей. Внутри ничего не изменилось с 80-ых: мужское и женское отделение, цинковые тазики, ржавые батареи, облупившаяся штукатурка и жуткая сырость. Хозяин бани – крупный местный бизнесмен. В бане (кроме, конечно, самих бань) у него пункт выдачи Озона, алтайский мед и хостел. Все популярные темы. Комнаты в хостеле такие же, как и сами бани. Вековая пыль и грязь, так что страшно ко всему прикасаться, и вездесущий запах сырости. Уборки здесь не было никогда, а санэпидемстанция забыла этот уголок. Но ночью будет сильный дождь, так что я рада тому, что есть. Есть горячая вода, хоть и немного ржавая, свет и интернет. Сыростью тянуло даже от матраса, который впивался в бока вывалившимися пружинами. Подстелила под простынь надувной коврик – стало лучше. К утру коврик снизу был весь сырой. Боялась, что ночью меня покусают клопы, но наверное они в таких условиях не выживают.

Зато дождь действительно был. И какой дождище! Вылилась, похоже, половина месячной нормы, улицы затопило. И меня в палатке бы смыло точно, опоздай я на последний паром и зависни на острове. Вчера прогноз рисовал дождь весь сегодняшний день. Я с надеждой смотрела в окно, потому что оставаться в этой «гостинице», абсолютно не стоящей свои 700 рублей, еще на одну ночь мне ужасно не хотелось. К полудню дождь стих, я поспешно собралась и укатила прочь. Нет, палатка все же мне милей, пусть даже мокрая.

1-3 июля 2021

Пинежский карст

Берега реки Пинеги сложены из карста, и потому река славится своими карстовыми пещерами, озерами и разломами. Карст состоит из гипса, доломита и мрамора, поэтому разломы представляют собой белые скалы среди северных сосен, мхов и черничника. Большая часть карстовых пещер, самых длинных и крупных, находится на территории Пинежского заповедника, куда туристам попасть нельзя. Но в охранной зоне, которая как раз идет вдоль дороги, можно посмотреть несколько природных объектов. Голубинский провал или Тараканий Лог – самый крупный из доступных для посещения, а также Березниковский и Пехоровский провалы, пещеры Победная и Певческая Эстрада, водопад на Святом ручье. В Голубино есть турбаза, организующая экскурсии. Эта турбаза – единственная гостиница на 300 километров, так что я планировала там переночевать. Но база оказалась с атомными ценами на всё и к тому же еще в ней не было мест. Экскурсии какие-то совсем детские. В пещеру Певческая Эстрада (единственную, куда водят людей) экскурсия стоит 1000 рублей. При том, что пещера сама по себе очень маленькая и заблудиться там невозможно. Но нам, туристам с навигатором, к счастью, можно посмотреть абсолютно все самостоятельно и совершенно бесплатно. Так что я не стала мешать людям зарабатывать деньги и отправилась наслаждаться природными красотами в одиночестве. И я была под большим впечатлением! Особенно мне понравилось в каньоне Тараканий Лог и пещере Певческая Эстрада.

Ночь была непривычно холодной, к утру температура опустилась до 6 градусов, а днем задул холодный ветер с севера. Мезенская губа Белого моря, к которой я каждый день приближаюсь, по-видимому, довольно холодная. И если ветер с севера, то он приносит ощутимую прохладу, даже если палит солнце.

На Красной Горке стоял когда-то монастырь. Он уже не действующий, от него остались одни руины. Но притаился он в очень живописном, самом высоком месте в окрестностях Пинеги. Можно подняться на колокольню по очень крутой, темной и шаткой лестнице и обозреть красивые виды реки.

К обеду я доехала до поселка Пинега, на который у меня почему-то были большие планы как на единственный островок связи и интернета. Также здесь последний на моем пути сетевой Магнит, где можно докупить недостающие продукты на кусочек пути до Лешуконского. Потом супермаркетов не будет больше тысячи километров. С голоду не умрешь, есть деревенские магазины. Но это надо ходить по ним собирать раскладку — то одного нет, то другого. А супермаркет удобно — покидал нужное в корзинку и делов. Также в Пинеге есть столовая, где я пообедала. Пинега в советское время стала центром лесозаготовительной промышленности, в 1929 году Сталин образовал леспромхоз и требовал за год напилить 1 миллион кубометров древесины. Несмотря на титанические стахановские усилия, план выполнить не удалось, потому что деревья валили вручную лучковыми пилами и вывозили на лошадях. Потом закупили несколько тракторов. Один такой трактор для лесозаготовок теперь украшает центр поселка и стоит у здания леспромхоза. Когда Глеб Травин ехал через Пинегу зимой 1929 года, здесь как раз начала кипеть бурная лесозаготовительная деятельность, потому что именно зимой старались вывезти побольше по зимникам.

Заночевать я решила возле Кулогорских пещер. И не зря решила! Пещеры оказались очень классные. Почему-то все они называются Кулогорская Троя под номерами 1, 2, 3, 4. Самая труднодоступная и самая дальняя – Водная или 4 – оказалась и самой впечатляющей. Я вообще не была уверена, что найду ее, идя на ощупь сквозь траву по пояс по еле заметной узкой тропке, явно натоптанной спелеологами. Продиралась через какие-то кочкарники, болото, потом заметила на земле провода, идущие куда-то вдаль через лес. Поняла, что провода ведут в пещеру к приборам, по ним я и вышла ко входу. Вдоль тропы везде заросли красной смородины. Спелую объела, а зеленую оставила спелеологам. А внутри пещеры оказалось настоящее ледяное царство! От входа, основного грота, она разделяется на левую и правую половину. В левой явно холоднее, там замерзший ледяной ручей, по которому можно выйти к сталактитам и сверкающим в свете фонаря заиндевелым стенам. В правой половине вода уже преимущественно в жидком состоянии, но сталактиты тоже имеются.

4 июля 2021

Паранойя

Где-то среди болот, когда до ближайшей деревни Кимжа оставалось около 100 километров, я заметила, что задняя покрышка стёрлась. Конечно, я и раньше наблюдала, как плохие дороги медленно убивают протектор, но сейчас пупырки сошли окончательно и вроде даже на их месте образовались ямки. У меня началась паранойя. А самовнушение и паранойя — страшные вещи. Сразу начинает казаться, что до конца дня эта покрышка уж точно не доживет. Теперь все время останавливаешься, впиваешься пристальным взглядом в колесо, выбираешь дорогу получше среди пыльной сыпухи. Едешь по краю, тонкой девственной полосе, оставшейся от когда-то прошедшего грейдера. «Стоп!» — сказала я себе. Так дело не пойдет. Вечером поменяю переднюю и заднюю местами и покачу дальше.

5-7 июля 2021

Мезенские зарисовки

Кимжа стала туристической деревней после того, как её внесли в список самых красивых деревень России. И она действительно довольно необычная, сохранившая свой первозданный северный облик. Огромные двухэтажные дома-срубы с пристроенными к ним дворами. Амбары, бани – все так, как и стояло тут веками. А центр венчает удивительная Одигитриевская церковь, пятиглавая, уникальной архитектуры. Это памятник федерального значения – другой такой нет больше нигде в мире.

Два поддатых дедка на мотоблоке встречают меня на околице.
— Ты откуда это едешь-то, с Архангельска?
И я уже в который раз терпеливо объясняю, откуда и куда я еду. За шутками и прибаутками выясняется, что в деревне есть гостиница – «Приют путника». Ну надо же, еду туда. В приюте уже живут какие-то военные, выполняющие сверхсекретную миссию. А именно устанавливают новую спутниковую антенну. «Ни в коем случае не фотографируй и никому не рассказывай», — наказывают мне за ужином, и при этом подробно объясняют точное ее местонахождение. Обещала не рассказывать! Вечером пошла с мужиками на рыбалку, но так ничего и не поймали. Только бороду на леску намотала, которую потом втроем разматывали часа два.

С утра погуляла по местным достопримечательностям. В деревне есть музейный дом и восстановленные мельницы. Мельницы на окраине под замками, и музейная женщина поленилась идти туда со мной открывать их, ссылаясь на Ковид. Но они и снаружи выглядят красиво. После понтонной переправы дорога стала другой. Белая пыль сменилась на красную, а движение заметно стихло. Все едут в Мезень, а в Лешуконское единицы. Я все больше углубляюсь в полную глухомань. Но и вдоль Мезени достаточно живых деревень. Заехала в Погорелец, чтобы посмотреть ветряные мельницы. Из двух осталась только одна, да и та без лопастей.

Дорога от Кимжи до Лешуконского далась мне тяжело и заняла два дня. Сильная жара выше 30-ти градусов, атака кусачих назойливых мух, которые все время роились вокруг, и отдыхала от них я только в палатке. А еще пошел неприятный рельеф. Берег изрезан мелкими ручьями, впадающими в Мезень, и они промыли довольно глубокие овраги. Дорога то резко спускается в низину, то резко поднимается из нее. Градиенты какие-то совершенно убийственные, под 12-15%. Много втаскивала велосипед пешком. А ближе к Лешуконскому начался участок дорожного ремонта. Туда-сюда ездили Камазы с гравием и песком, пыль столбом с дороги не уходила и не рассасывалась. Но вот наконец показалась понтонная переправа. Последний рывок, последний крутой подъем – и я в Лешуконском! Наконец-то мягкая кровать и холодный душ.

8-11 июля 2021

В старинную глухомань

Лешуконское — ключевой пункт моего путешествия по Северу. Это старое село уже довольно далеко находится от Архангельска — целых 500 километров. Общественного транспорта фактически никакого, да и на машине не наездишься, далеко и дороги плохие. А в дожди и вообще можно не доехать. Частники только возят пассажиров на микроавтобусах, но куда реже, чем в Мезень. Зато здесь есть аэропорт, и раз в неделю из Архангельска сюда летает Чебурашка (Л-410). Какая-никакая, а возможная точка схода. Еще здесь есть почта, можно закупить газ и продукты. Супермаркетов в Лешуконском нет, но ассортимент в маленьких продуктовых магазинах довольно хороший. Словом, это последний форпост большой цивилизации перед тем, как уйти в по-настоящему глухие таежные места. На восток небольшие деревни еще будут до Койнаса, а дальше начинается тайга.

Отправляю почту в Усть-Цильму: новую цепь, старую горелку, остатки подсолнечного масла и всякую ерунду, которая не пригодится мне на Печорском тракте. Смотреть в Лешуконском особо нечего, краеведческий музей маленький и не шибко интересный. Еще заказала новую покрышку с доставкой в Усть-Цильму. Теперь будет меньше поводов спасовать перед болотами Печорского тракта, ведь в Усть-Цильме уже ждет запаска.

За Лешуконским в сторону Усть-Кымы начинается совсем глухая дорога. Летом все ездят под крутым берегом Мезени, пока воды в ней мало, а еще есть верхняя дорога — зимник. Глянула я на этот зимник, ужаснулась и поехала берегом. Вскоре начинаются песчаные боры и дорога превращается в глубокий песок, только на внедорожнике и проедешь. Поэтому вместо маршруток здесь буханки, возят людей из Койнаса и других деревень до Лешуконского и изредка до Архангельска. Встретила одного водителя буханки, который видел меня еще по дороге в Мезень. Говорит, много медведей тут развелось. А меня больше дорога пугает. Я буквально проваливаюсь в этот песок, если бы не широкие колеса, то ехать вообще было бы невозможно нигде, а так еду потихоньку. Только иногда приходится спешиваться, там где уже совсем барханы нарыты.

Мезень стала совсем мелкая, изрезанная множеством песчаных кос и островов. Захожу в протоку искупаться – а там и по колено нет, хоть что делай. Деревни пошли настолько маленькие и затерянные среди тайги и болот, что возникает ощущение какого-то отшельничества. Людей почти не видно, но заметно, что дворы очень даже обитаемые. И дома попадаются все больше старые, и старинные поклонные кресты сохранились, настоящие. Я такие деревни называю археологическими. Туристы в эти места добираются крайне редко, уклад жизни сохранился таежный, исконный. Это уже не лощеная Кимжа, а настоящая глубинная деревенская жизнь. В Селище жил мастер по палащельской росписи Фатьянов Иван Степанович, делал короба из бересты и шкатулки, те самые со знаменитыми красно-черными лошадками.

Я спешила на паром в Усть-Кыме, но оказалось, что сегодня воскресенье и парома нет. Да еще и День Рыбака, а по такому случаю найти трезвого мужика целая проблема. Пакрафт расчехлять шибко не хотелось, дело к вечеру, надо еще десятку до Койнаса успеть проехать. Смотрю, идут два мужичка, сами еле на ногах стоят, ведут под уздцы лошадей. Я у них про переправу спрашиваю, а они мне: «Может ты нам денег дашь на пузырь?» В общем с горем пополам нашелся паромщик. Мужичок оказался острый на язык и через каждое слово вставлял матерщину. Вдвоем мы как-то вытолкали лодку с мели, а плыть оказалось минут пять всего. И Мезень не глубокая, наверное и в брод можно перейти, если знать, где переходить.

Недалеко от Койнаса съезжаю на старое поле. Там столик на берегу, кострище, стоянка. Думала встать там с палаткой, но место оказалось занято. У столика стоял мотоцикл. Я подъехала и решила подождать, пока рыбак уедет, чтобы раскинуть палатку. Но все оказалось куда интереснее. Мужчина, увидев меня, открыл только рот:
— Помнишь меня? Мы с тобой в Совполье виделись возле кафе. Ты уже до сюда доехала? Можно я покурю? Ну-ка давай сядем поговорим.
Алексей не мог никак поверить, что я преодолела все это расстояние от Совполья на велосипеде. Долго расспрашивал меня обо всем, а потом, убедившись, что я нормальная, пригласил в дом к своим родителям. Сам он в Архангельске живет, приехал родителям помогать на сенокос. Мама Алексея Елена Ивановна сперва подозрительно отнеслась, даже спросила у меня паспорт. А потом оказалась очень милой женщиной, приняла меня за стол как родную. А папа Владимир Ефимович немного выпил по случаю Дня Рыбака и после каждой адресованной мне фразы добавлял: «В глаза мне смотри!» Чем дальше он наезженных мест и городской цивилизации, тем люди проще и открытие, душевнее, и при этом каждый со своими характером.

Когда все узнали, что завтра я собираюсь на Печорский тракт, то сначала молчали. Кажется, так выглядит выражение «потерять дар речи». А потом весь вечер отговаривали меня:

— Да ты что! Ты знаешь, что там за дорога? По ней давно не ездит никто. Тайга настоящая и медведей развелось столько, что точно встретишь. Они там все истоптали. Охотников нет, никто их не стреляет. Одна и без ружья, с ума сошла. Не надо тебе туда, давай лучше на Вожгору – там точно проедешь.

Вечером за столом собрался консилиум. Пришел даже дядя Костя, брат Елены Ивановны, который уже спал, но я своим появлением и намерением пройти тракт подняла его из постели. Дядя Костя заядлый рыбак и охотник, ездил до Нижне-Сульской на каракате, а однажды даже доезжал до Борковской по Печорскому тракту. Места и избы все знает, так что он рассказал много полезной информации.

Большой Северный путь. 4 Печорский тракт >>