Помыв наконец-то слипшиеся волосы и облачившись во все чистое, я иду на ужин в ресторан и сливаюсь с остальными отдыхающими, приехавшими сюда на джипах на «олл инклюзив». Ужин здесь совместный для всех гостей и сопровождается представлением, которое огранизует персонал курорта. Сначала приносят салат из тунца, а потом подается основное блюдо: стейк из какой-то свежепойманной дичи вроде местной разновидности антилопы. Стейк оказался «medium well», то есть по краям зажарен, а внутри сырой с кровью. Я объела только прожаренные края. Когда принесли десерт, началось представление. Весь песонал лоджа собрался и исполнил несколько народных песен на языке дамара и местных зажигательных танцев под общие апплодисменты белых гостей. После этого одна из выступавших девушек прошлась со шляпой по иностранцам, и каждый кинул туда какую-то мелочь. Я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.

После ужина я еще раз появилась на ресепшене, чтобы узнать про слонов. Администратор сразу меня узнала:
— Ага, так это ты приехала сюда на велосипеде?
— Ну да, — сонно отвечаю я.
— Да ты что! По такой жаре на велосипеде, с ума сошла! Не мучай себя, это же опасно. Давай мы тебе завтра организуем машину, куда ты там дальше едешь? На север, в Твифелфонтейн? Супер! Одна женщина в прошлом году тоже приехала на велосипеде и была такая измученная, такая уставшая. Мы ей организовали джип-тур, она посмотрела все, что хотела, и осталась довольна.
— Хорошо, давайте я подумаю об этом завтра утром, — пытаюсь оттянуть решение и принять его на свежую голову, хотя где-то в глубине души все уже вопит и желает проехать эту невыносимую жару на машине.

Завтра тоже про прогнозу пекло. И послезавтра, и всегда. И чем дальше на север к ангольской границе едешь, тем хуже. Но я решила сделать себе подарок в виде слонового сафари. Одной из главных специализаций White Lady Lodge являюся джип-сафари в русло реки Угаб, где живет одна из самых странных и необычных разновидностей слонов в Африке. Туры начинаются рано утром на рассвете, и к 10-ти утра ты уже абсолютно свободен. И я записалась в такой сафари-тур на завтрашнее утро. Едва я вернулась в номер, как усталось быстро свалила меня с ног.

16 августа 2019

Стоило ли платить деньги за то, чтобы тебя посадили в большой открытый джип вместе с другими туристами и повезли в неизвестном направлении смотреть слонов? Однозначно да. Слоны — это животные саванны и они почти не живут в пустынях, но в Намибии один из видов приспособился к условиям постоянной засухи. Пустынные слоны реки Угаб отличаются более атлетическим телосложением и агрессивным нравом. Поэтому крайне нежелательно столкнуться с ними в одиночку в дикой природе, тем более маленькой девочке на маленьком велосипеде. Эти слоны переворачивают джипы хоботом, если им что-то не понравится. Поэтому как бы ни хотелось подойти к ним поближе, делать этого не стоит.

Да и, как оказывается, встретиться со стадом слонов, путешествуя самостоятельно по дикой природе, не так-то просто. Я видела много слоновьих следов, но только не тех, кто их оставил! Стада постоянно мигрируют, а гиды, специализирующиеся на таких сафари, знают точное их местоположение каждый день. Не знаю, как им это удается, изо дня в день снова и снова находить слонов и везти туристов именно туда, где они сегодня завтракают. А может быть на каждом слоне стоит gps-маячок?

Еще одна причина, почему такое джип-сафари стоит своих денег — это возможность подобраться к слонам максимально близко и наблюдать за ними буквально на расстоянии вытянутой руки. Звучит прямо как реклама! С велосипеда это делать страшно и опасно. Дело в том, что слоны плохо видят и различают только размер и форму объектов. Если объект меньше и ниже слона (человек или небольшая машина), то они его не боятся. А если больше — огромный джип с туристами — то на него они как правило реагируют спокойно. Они не видят, сколько внутри человек, и не воспринимают этот объект как угрозу.

Пустынные слоны реки Угаб обитают в ее русле и питаются колючками, получая из веток и еду, и воду одновременно. У них худощавое тело и длинные ноги, чтобы перемещаться по каменистой пустыне и песку в поисках еды. Этот вид слонов агрессивнее остальных, они не боятся людей и много раз были замечены в убийстве. Живут они небольшими семьями не больше десятка особей, часто являющихся друг другу родственниками. У слонов матриархат: самка всегда во главе стада. В долине обитает всего несколько семей, так что общая численность особей небольшая.

Со мной в туре была только немецкая семья с двумя мальчишками, то есть всего нас в машине было пятеро. Мы долго ехали куда-то на рассвете, и наконец увидели их! Группа подтынутых слонов громко хрустела ветками и ломала кусты своими мощными хоботами.

Здесь не территория заповедника, слоны живут абсолютно дико на своей территории и сосуществуют с людьми из соседних деревень и даже небольших городов. Еще меня удивило то, что слоны бодрствуют практически круглосуточно, они постоянно перемещаются с места на место и все время едят. Сон у них короткий и проходит все так же — на ногах.

Напоследок нас привезли в то место, куда слоны приходят умирать. Удивительно, что приходят они всегда в одно и то же месте, которое местные прозвали «кладбище слонов». Вокруг было много костей, уже хорошо так обглоданных хищниками, и несколько высохших на солнце толстых шкур. Жуткое зрелище!

Когда мы вернулись в лодж, я собрала все свои вещи и решила все-таки спросить у администратора про возможность подброски на машине до Твифелфонтейна. К 11-ти утра жара уже набрала полную силу и я с трудом представляла себе, как буду двигаться дальше по бездорожью на север. Путь из лоджа был либо на восток по жутко песчаному руслу реки Угаб с сторону небольшого селения Анисаб (Anixab), либо на север кратчайшим путем к Твифелфонтейну по голой каменной пустыне, в направлении другой мертвой реки — Гоантагаб. Первый вариант был менее экстремальным, так как выходил все же к селению через 20 километров и на номерную дорогу. Второй вариант, который я планировала изначально, долго рассматривая карту, был продолжением автономки и предполагал пару дней мучений в пустыне, причем в направлении все время вверх, в гору. К тому же у меня оставалось всего шесть дней до обратного вылета из Виндхука домой, и застрять, уходя все дальше от цивилизации, не хотелось. А самая главная причина, которая стала решающей, — это подошедшие к концу запасы еды. Потому-то я вчера пошла на развлекательный ужин, ведь готовить свой у меня было уже почти не из чего.

Леди с ресепшена, которая вчера мне так настойчиво предлагала организовать машину («Завтра? Нет проблем, ты только скажи — сразу найдем тебе и машину, и гида!»), получив сегодня оплату за номер, сразу потеряла ко мне всяческий интерес. Стала увиливать и говорить, мол, надо было договариваться вчера, сегодня уже поздно и никто не поедет. Да еще даже полудня нет, как это поздно? Нехотя она даже позвонила какому-то парню, который вчера представлялся гидом, но он ответил, что поедет только завтра и стоить это будет 1100 N$ (75 долларов), а не 300, как мне обещали вчера. И это за расстояние около ста километров.

Да пошли вы к черту со своей жадностью, ленивые черные задницы! Искушение какое-то. Я сюда приехала не на машине кататься. Это мое путешествие, и я поеду дальше сама, я все смогу! Снаружи жарило по полной. Больших усилий мне стоило выйти из прохлады лоджа. Когда попадаешь даже в такую цивилизацию, она съедает тебя со всеми потрохами и заставить себя выбраться из нее становится неимоверно тяжело. 38 в тени и 45 на солнце. Набрав побольше воды, я решила все же ехать на восток к ближайшему селению Анисаб, потому что там на одной из моих карт был обозначен магазин.

Я подумала, что преодолеть 20 километров будет сегодня вполне по силам, даже несмотря на то, что половина светового дня уже потеряна, а оставшаяся половина плохо пригодна для поездок под солнцем. Закуплю продуктов, а там уже начнутся номерные дороги, в случае чего будет легко подкинуться автостопом. В русле Угаба много деревьев и кустов, и я решила применить такую тактику от перегрева: 1-2 километра ехала, потом 20 минут отдыхала в тени. Вдруг мне в голову пришла идея соорудить над велосипедом некий козырек от солнца, ведь русло с тенью когда-нибудь закончится. Я такое приспособление видела на одной из фото Владислава Кетова, с таким защитным козырьком он пересек экваториальную, да почти всю Африку. Попыталась сделать нечто подобное из двух дуг от палатки и тента, но убив на эту примочку почти час и не проехав с ней и ста метров, разобрала от греха подальше. Ветер срывал тент и создавал дикую парусность, а любой неосторожный поворот руля в глубоком песке изгибал дуги. Так и палатки лишиться можно!

Наконец дорога вышла из русла, и кустов с деревьями стало меньше. Я увидела вдалеке большой резервуар с водой, джип и много детей возле него. А что, если они едут в этот самый Анисаб? Может и меня подкинут? Я подъехала к резервуару ближе, и дети с большим энтузиазмом облепили меня:

— А мы тут купаемся, — хвастались детишки. Ну хорошо, что признались, теперь я хотя бы знаю, что воду отсюда набирать не нужно. И обращаюсь к единственному взрослому черному мужчине, водителю раздолбанного джипа-металлолома:
— Не добросите до Анисаба?

Парень в дырявой соломенной шляпе, красной выцветшей футболке с надписью «USA» и двумя передними золотыми зубами посмотрел на меня и сказал:
— Давай заключим сделку («let’s make a business»). Дорога тут сильно плохая, а Анисаб ооочень далеко. Это будет стоить 500 намибских долларов.
— Сколько? 500 долларов??? Тут ехать-то десять километров! — воскликнула я в ужасе.
— Погоди, погоди, не кричи так! Мы же обсуждаем сделку. Говори шопотом.
— А чего стесняться? Пусть все твои дети знают, какой ты жадный!
— Да там дорога одни сплошные камни! Вверх-вниз, вверх-вниз. Ты не доедешь! — завелся хренов бизнесмен.
А дети подхватили его слова и кричали «Ты не доедешь! Там слоныыы! Очень опасно!» Но я была уже далеко и не слушала их натужные возгласы, брошенные мне вслед.

Пейзаж вокруг изменился. Теперь вместо деревьев то тут, то там возвышались небольшие холмы в виде сваленных кучкой валунов. В тени этих огромных камней я теперь отдыхала. Мимо проехал большой сафари-джип с туристами. Еще утром я сама сидела в таком джипе, а теперь превратилась в достопримечательность, которую эти туристы активно фотографировали на свои айфоны. Гид даже притормозил, чтобы удобнее меня было фоткать. Чудеса да и только! Никакой магии не нужно.

Последние пять километров до Анисаба дорога действительно была похожа скорее на трассу какой-то оффроад-гонки. С крупными валунами прямо на ней, короткими спусками, подъемами и крутыми поворотами. Зато пейзаж вокруг продолжал радовать необычными красными скалами.

И вот на горизонте показалось долгожданное селение Анисаб. Карта говорила, что это полноценный город с населением около 500 человек. Что здесь есть школа и больница, а главное вожделенный магазин. Впрочем, издалека этот город был похож на обычную африканскую деревню с низенькими бамбуковыми домами на красной земле. Дети играли в футбол проколотым мячом.

Под удивленные взгляды детей я первым делом отправилась на поиски магазина, так как дело шло к закату. Но нашла только небольшой киоск, на котором было написано «Shop & Snack Bar». Холодная газировка, чипсы и сахар — вот и весь ассортимент. Хозяйка магазинчика — полная добродушная женщина Малета. Здесь же она жарит картошку фри, готовит кофе и чай. Беру картошку и ледяную банку газировки — хоть какая-то еда.

— Да ты садись, отдохни, устала наверное, — с заботой подвигает ко мне покосившийся стул Малета. Во время неторопливой беседы она выясняет кто я, откуда и куда еду и практически не удивляется моему способу путешествовать. Наконец-то теплое, человеческое отношение. Поку мы разговаривали, стемнело.

— Время позднее. Оставайся ночевать прямо здесь. Я тут часто остаюсь, отдыхаю от детей, — смеется Малета и показывает на матрас, который лежит прямо на улице возле магазинчика, — Здесь никто ничего не возьмет.

Потом хозяйка предлагает мне вариант переночевать у нее, говорит, что у них большой дом:

— У меня сейчас там только сестра и девять наших детей. Моих четверо и пятеро сестры. Она такая же высокая, как и ты, а ей всего 19 лет! Правда там может быть шумно, кто-то плачет, кто-то дерется. Нет, тебе нужно хорошо отдохнуть в тишине. Да и знаешь, мои дети могут что-нибудь украсть, не со зла, просто из любопытства. А хочешь, можешь вот в том доме заночевать, там никого нет, — показывает Малета на полузаброшенное здание напротив с окнами, зашитыми упаковочной лентой.

Мы идем в тот дом, очень любопытно, что за место. Снаружи похоже на старое колониальное здание. При немцах здесь была какая-то контора, может торговое представительтво или туристическая фирма, а может и какое-то административное здание. Малета и сама не знает, что здесь было, только, говорит, пустует столько, сколько она себя помнит. Сейчас внутри несколько комнат и разбросан разный хлам. Похоже, что периодически там кто-то живет. В одной из комнат стоит железная кровать с истлевшим матрасом, в другой свален строительный мусор, в третьей стоит древний факс, какая-то мебель и похоже недавно была вечеринка. Кладу разъеденный грязью и временем матрас на железную шконку. Поверх матраса коврик и спальник — вот мой отель пять звезд на сегодня. Малета тем временем приносит таз с теплой водой, чтобы смыть дорожную пыль.

Приходит и ее сестра, худая и высокая, совсем молодая еще девчушка, очень приветливая и разговорчивая, хочет поболтать. Вести обо мне разлетелись уже по всему селению. Приходят и еще какие-то мужчины — друзья Малеты, разводят снаружи костер. Показываю сестре в телефоне фотографии заснеженной зимней Москвы. Девушка в полном шоке — она снега никогда в жизни не видела и не думала, что так бывает. После водных процедур иду к костру пообщаться с африканцами. Все они дамара и снова пытаются меня обучить своему языку. Мои попытки произношения вызывают у них только смех и всеобщее веселье. Попутно выясняется, что в реке Угаб воды не было уже лет семь. Из русла к ним периодически приходят слоны и оставляют после себя апокалипсис. Недавно слоны прошлись по территории школы, много всего порушили, и пришлось потом строить вокруг школы высокую и прочную стену. Говорят, что и леопарды приходят, так что хорошо, что я все-таки сегодня сплю в здании. Потом меня под разговор о слонах ведут к школе — она совсем рядом. Показывают ту самую стену и корпуса. Дети приезжают из окрестных деревень и живут прямо на территории, мальчики и девочки спят раздельно в разных корпусах. А вот здесь им прямо на улице готовят на обед кашу на костре в огромном алюминиевом чане. Сейчас из-за двухнедельных каникул школа пустует. Некая благотворительная организация («Эра») помогает школе совсершенно бесплатно. Волонтеры благоустраивают территорию, иногда учат детей, приносят им подарки на Рождество и даже эту стену от слонов тоже построили они.

— У тебя есть средство от комаров? — спрашивает наконец Малета и с заботой приносит антимоскитную сетку, которую мы привязываем к верхней части шконки, — Комары ночью могут доставать. Малярия-то бывает у нас здесь, четыре человека вот умерло за последние годы. Но сейчас нет, ты не заболеешь. Не сегодня (смеется).

Возвращаемся к костру. Мужчины закуривают самокрутки, а девочки угощают меня странным фруктом, которого я не встречала больше нигде в Намибии. Это, говорят, наш местный апельсин, хотя по вкусу и форме ну совсем апельсин не напоминает. Это скорее дыня с плотной кожурой и крупными семечками, вокруг которых образуется скользкая и сладкая мякоть. Этот фрукт называется нара (!nara). Его не продают в больших супермаркетах и магазинах, туристам редко удается попробовать этот продукт, который уже многие тысячи лет местные племена используют для уталения голода. Говорят, что его не выращивают специально, а до сих пор находят в пустыне с помощью собирательства. Семечки нары маслянистые и богаты протеином, из них еще делают масло наподобие оливкового.

К нам подходит странный суховатый старичок и, затягиваясь самокруткой, говорит: «О, у нас сегодня день английского языка». А потом начинает гнать какую-то несвязную чушь.

— У него немного с головой не в порядке. Временам находит на него что-то , а потом отпускает. Злые духи или что-то вроде того. А ведь ему еще 70-ти лет нет, — вздыхает Малета.

Наконец я удаляюсь в свою сегодняшнюю гостиницу и засыпаю крепким сном в плотных объятиях антимоскитной сетки. И такой вечер понравился мне куда больше предыдущего в дорогом, окруженном заборами лодже. Наверное, белый человек никогда не станет своим для черного, но теперь я знаю точно: людская доброта, порядочность и человечность не знает цвета кожи!

Продолжение >