19 августа 2019

Дальнейшая дорога была настолько разбита и утопала в песке, что машины ехали рядом почти с той же скоростью, что и я. Подъехали местные ребята на старой колымаге без окон и стали смеяться:

— Далеко собралась?
— До Уиса.
— Ха-ха, на этом до Уиса? Неужто доедешь? Как тебе дорога? Супер, да? Ха-ха-ха.
— Да нормальная дорога, доеду! — бросила я в ответ и посильнее надавила на педали.

Несколько километров они никак не могли меня нагнать. Колымага вязла в песке, подпрыгивала на колдобинах, а вскоре и вовсе заглохла. Потом начался относительно ровный участок без стиральной доски, и ребята наконец поровнялись со мной. Теперь они уже не смеялись, а смотрели на меня с уважением:

— Да, твой байк — вещь! Велик может!

На дороге было много туристов, возвращающихся от наскальных рисунков. И их поведение на дороге мне совсем не нравилось. Каждый второй подкрадывался сзади, замедлял ход, думая что я не слышу плавное приближение машины, потом фотографировал меня или снимал на видео на ходу, а затем резко давал по газам и обдавал огромным облаком пыли. Я слышала лишь звук электронного затвора и чувствовала себя героиней какого-то фильма. Чужого плохого фильма, снятого на айфон. Так делали джип-туристы и раньше, в Соссусвлее и на Берегу Скелетов. И я уже привыкла к тому, что меня употребляют как достопримечательность вместе с моим велосипедом, но раньше это не было настолько массово и нагло. А здесь у Твифелфонтейна начался прямо какой-то повальный верх бескультурья, и это жутко раздражало. Последней каплей стали две бабули, одна из которых снимала меня на свой розовый айфон на ходу и хохотала мне в лицо. Я готова была провалиться под землю, но с этой дороги некуда было деться. С одной стороны прижамала песчаная обочина, а с другой джип бабулек.

Этот случай окончательно вывел меня из себя. Я остановилась и решила, что больше не хочу быть частью пейзажа. Что прямо здесь и сейчас я закончу свое путешествие. Я затащила велосипед на обочину, сняла все сумки и стала ждать. Неприятный момент ожидания на жаре длился недолго. На мою поднятую руку остановился джип, из него вышел белый человек лет 50-ти и воскликнул:

— И что ты здесь делаешь, одинокая девочка с велосипедом посреди пустыни?

Мани со своей женой — белые юаровцы (как «деньги», money, только через «а»). Они везли небольшую группу туристов по Намибии. Но туры у них необычные и даже вызывающие некоторое желание поучаствовать в таком формате. Караван состоит из трех полностю оборудованных для автономного путешествия джипов. Мани с женой как гиды ехали в головной машине, а четверо его друзей — в двух других машинах позади. Туристы были тоже из ЮАР, давно эмигрировавшие в Новую Зеландию в потоке белых африканцев, бегущих из Африки. Но их периодически тянет на родину, и они ненадолго возвращаются исследовать самые удаленные и опасные уголки Южной Африки. Мани хорошо знает Намибию, и возит туристов в те места, где нужны спецразрешения и где не ездят обычные туристы на арендованных Хилуксах.

— У нас дочь такая же сумасшедшая, как и ты. Решила подняться на все 7 вершин. Уже 5 покорила, вот последняя недавно была гора Мак-Кинли на Аляске. Поэтому мы тебя как увидели, так и обалдели. Сразу решили помочь. По этим дорогам сложно передвигаться даже на машине. У нас столько уже поломок было, ты не  представляешь! У одного джипа двигатель чуть не сгорел, задымился. А ведь мы все везем с собой — бензин, запчасти, воду. Я уже не говорю про еду. Мы полностью автономны и независимы, ведь тут кроме Виндхука нигде ничего не купить, никто тебе не поможет.
— Ну так и я точно так же еду, практически полностью автономна. Только бензин мне не нужен, а запчасти маленькие и весят не так уж и много. А вода только иногда бывает проблемой на самом деле.

Юаровцы довезли меня до Уиса по плохой трассе, вдоль которой химба и нама продавали туристам свои безделушки в самодельных палатках. Они даже выбегали на дорогу с бусами и погремушками, рискуя быть сбитыми, но никто не останавливался. Дальше мои спасители ехали на побережье в Хентис Бэй. Мани предложил пообедать в их компании прежде чем мы расстанемся и угостил меня едой в ресторане в Уисе — шикарным милкшейком и шницелем с картошкой. Удивительные оказались люди. Четверо юаровцев оставили мне свои адреса в Новой Зеландии, чтобы я могла навестить их, когда поеду туда на Рождество. Обед несли очень долго, еда в африканском ресторане занимает не меньше двух часов, все никак не могу к этому привыкнуть. Только к четырем часам я снова была готова искать попутку.

Про Уис я слышала много негатива. Якобы не самый приятный город и вообще там часто грабят туристов. Он находится на перекрестке дорог к разным достопримечательностям и является единственным уголком цивилизации на сотни километров вокруг. Здесь можно купить нормальные продукты или пообедать в ресторане, заправиться бензином. Место и правда оказалось не самым приятным, потому что прямо над городом возвышаются две огромные белые кучи отвалов от добычи олова. Шахта давно уже не работает, но в городе и без того достаточно других вонючих производств. К примеру кирпичный завод, мимо которого я теперь ехала к восточной границе города. Ветер сдувал дым от печей на дорогу и запах стоял настолько ужасный, что каждый вдох этого зловонного воздуха вызывал непроизвольный спазм в легких. Кроме этого на обочинах все время попадались какие-то подозрительные люди, что-то кричащие мне вслед. Наконец черта города постепенно закончилась, как закончился и асфальт, и я выехала на перекресток. Гравийная дорога C36 уходила строго на восток на Омаруру, а на юго-восток простиралась вторая дорога до Шпицкоппе (Spitzkoppe) и национальную трассу B2. Я встала на перекрестке, но обе дороги были глухие. Никакого трафика. Конечно же скоро закат, и ничего удивительного в этом на тот момент для меня не было. Я надеялась до последнего, ведь ужасно не хотелось возвращаться в вонючий Уис. Безрезультатно подождала еще 20 минут, но как ни крути неизбежен был единственный путь обратно в город. Я так спешила убраться оттуда, что не запаслась ни едой, ни водой. И на что я только рассчитывала, упустив единственную возможность пополнить запасы?

В Уисе есть довольно приятный кемпинг, огороженный от всего окружающего безобразия двухметровым каменным забором. В нем есть даже большой бассейн (с жутко холодной водой). Мой путь лежал туда. Иду ставить палатку и слышу знакомый оклик сдази: «Татьяна!» Поворачиваюсь, а это Штефан, тот самый немецкий велотурист, с которым мы встретились в хостеле в Свакопмунде и вели философские беседы о судьбах африканских стран в компании белого намибийца. Я чуть не онемела от неожиданности. Вот это встреча! Ведь мы оба думали, что больше никогда не встретимся, потому что поехали совершенно разными дорогами. Штефан тогда поехал в Шпицкоппе, а я на Берег Скелетов. И вот мы оба оказались в Уисе в одно и то же время. Удивительное совпадение.

Так много нужно было обсудить, поэтому мы договорились встретиться за ужином в ресторане, когда я обустрою свое временное жилище. Разговор оказался настолько увлекательным, что беседа затянулась до двух часов ночи, когда уже ресторан закрылся, выключили свет и генератор, а мы все сидели при свете луны за столиком и обсуждали все подряд. Штефан оказался битломаном и опытным велотуристом, а двум битломанам всегда есть что обсудить. Вспоминали разные истории из своих прошлых поездок, времена ГДР и ФРГ, начало 90-ых в России, когда Штефан приехал в Москву и Питер сразу после того, как Советский Союз открыл границы, обменивались взглядами. Советские люди тогда показались ему какими-то грубыми и злыми. Я рассказала о своих приключениях в пустыне, а Штефан поделился историей о том, как он поставил палатку на Cape Cross и ночью шакал украл кроссовок из-под тента. К счастью, кроссовок нашелся утром в ста метрах от палатки на пляже, ведь это была единственная обувь немца.

20 августа 2019

За завтраком мы вновь встретились со Штефаном и решили проехать немного вместе, ведь нам было по пути. Мы оба планировали ехать на восток через Омаруру. У Штефана оставалось немного больше времени, и он планировал доехать до Виндхука своим ходом. А мне все равно нужно было снова выбраться из города и доехать по крайней мере до того вчерашнего перекрестка, чтобы пропустить местный трафик и найти удачную точку для стопа. Путь через Омарару до Виндхука казался нам обоим самым логичным.

С самого утра дул очень сильный встречный ветер. Дул он с востока, куда мы как раз и ехали все время в гору. Плавный и медленный подъем вверх против такого ветра давался очень неторопливо и требовал от нас некоторых усилий. Я старалась не оставать от Штефана, хотя он очевидно обладал большим физическим преимуществом и все время вырывался вперед.

Когда мы наконец отъехали от Уиса на десяток километров с черепашьей скоростью, стало очевидно, что дорога эта абсолютно глухая. В нашу сторону не проехала ни одна машина за те полтора часа, а встречных было всего две. У меня стали закрадываться смутные сомнения, все ли я делаю правильно. Все это было очень странно. Ведь это довольно крупная дорога между двумя относительно большими городами. У нас это бы называлось «федеральная трасса уровня А». Ведь должен же кто-то ехать в этот несчастный Омаруру! Но туда не ехал никто. Совсем.

Тут наши мнения по поводу этой дороги разделились. Для Штефана пустынная дорога без траффика была абсолютным счастьем. Пусть в гору и против ветра, но ведь в велопутешествии скорость не главное, а главное это именно то единение с окружающим пространством, которое дает тишина. «Прекрасно, то что надо!» — повторял немец. Во мне же напротив с каждым километром росло напряжение. А ведь если бы я успевала проехать весь путь до Виндхука на велосипеде, то этого напряжения и не было, оно сменилось бы тем же самым счастьем. Все-таки я ненавижу дедлайны и автостоп, а также связанные с ним нервы надежд и ожиданий. Нет, я не автостопщик по натуре.

Еще десять километров мы со Штефаном протащились, пока я рассказывала ему о путешествиях Глеба Травина и Казимежа Новака, и наконец остановились на привал в тени большого дерева. Таких деревьев здесь совсем немного, это хорошее место как для привала, так и для ожидания попутки.

Настал грустный момент прощания. Штефан скрылся маленькой точкой в дорожной пыли. Я же осталась под деревом в еще больших сомнениях, правильно ли я поступаю. Через час сидения в тени наконец показалась первая машина, но это был фермер, который ехал всего десять километров до своей фермы. Я сидела и размышляла: нужно было срочно предпринимать какие-то действия. До Омаруру еще 100 километров. Допустим, что против ветра я проеду половину. А дальше опять застряну на этой пустынной дороге в последний оставшийся день?

Я решила вернуться на перекресток, где на юго-восток ответвлялась дорога на Шпицкоппе. Это довольно известное место, и туда могут ехать туристы, может быть это направление окажется поживее. К перекрестку я доехала быстро, ведь теперь ветер был попутным и пришлось спускаться с возвышенности. Но и на этом перекрестке мне катастрофически не везло. Дорога также оказалась глухая. Шел пятый час вечера, а я так и сидела на развилке как несчастная дурочка, ковыряла песок палкой и кидала на дорогу камни. Было жутко обидно, что целый день прошел, а я так и продвинулась к Виндхуку ни на километр! Если бы все знать заранее, то я бы поехала сама по этой дороге и наверное уже подъезжала к знаменитой горе… Всего-то 70 километров. Если бы мы всегда принимали решения исходя из полной картины реальности. Хорошо размышлять о том, что бы ты сделал по-другому, зная будущий исход событий и когда время упущено и все уже произошло. Но на самом деле я бы все сделала точно так же. Просто мой запас везения кончился. Теперь оставалось только жалеть о пропавшем дне, снова возвращаться в Уис и ночевать в уже знакомом кемпинге.

Расстройством делу не поможешь. Я погуляла кругами возле дерева и подумала, что если до 5 вечера никто меня не подберет, то буду возвращаться в Уис, а утром в кемпинге попробую найти машину прямо до Виндхука, пусть даже и за деньги. Большие деньги. Плевать на все.

Без пяти пять я собралась, повесила сумки на велосипед и уже повернула было на дорогу, как наконец на горизонте появилась машина. Без надежды я подняла руку, и машина остановилась. Две молодые подруги-итальянки ехали в Шпицкоппе. Места в джипе было полно, ведь девушек было всего двое. И они чудесным образом с радостью согласились мне помочь! Удивительно, что за пять часов это была единственная машина. Иначе как чудом это не назовешь, а девушки были самыми настоящими дорожными ангелами.

— Мы этой дорогй вообще ехать не хотели. В последний момент поняли, что опаздываем, и решили немного поменять планы.

Дорога на Шпицкоппе оказалась довольно красивой, и я отметила про себя, что не против была бы проехать по ней самостоятельно, будь у меня больше времени и разума. Она была такая же глухая, как и дорога на Омаруру: за весь путь мы так никого и не встретили. Дорога вилась вверх и вниз по холмам, мимо зеленых ядовитых кустов, а вдалеке мелькал узнаваемый, выделяющийся на панораме горизонта силуэт горы Шпицкоппе в свете закатного солнца. Мы остановились сделать несколько фото, когда солнце было почти на исходе.

Девушки ехали в один из кемпингов у подножья горы. Я сказала, что поскольку уже темно, то останусь вместе с ними в этом же кемпинге. Я могла бы поставить палатку и в любом месте на просторах пустыни, но искать точку в темноте уже не хотелось, было не удобно перед итальянками, да и выгружать велосипед с вещами было сподручнее прямо в кемпинге. Похоже, что сегодня будет моя последняя ночевка в палатке с прекрасным видом на необычную гору. Удивительно, что я несколько раз за время путешествия меняла свои планы и решалась то ехать, то не ехать через Шпицкоппе, собирая различные мнения об этом известном месте. Мысли мои менялись от «хочу увидеть Шпицкоппе» до «ну его, это такое же людное и туристическое место, как и Твифелфонтейн». И вот когда окончательное решение не ехать уже было принято, судьба сама привела меня к этой горе. Будто бы это она сама притянула меня и призвала взглянуть на себя свободно и независимо от чужих мнений.

21 августа 2019

Все происходит к лучшему, как неоднократно убеждаюсь я в своих долгих странствиях. Все встречи не случайны, как не случайны происходящие события. На рассвете я полетала на дроне над этой удивительной горой. Все-таки хорошо, что я оказалась здесь. До большой трассы B2 оставалось ровно 30 километров маленьких гравийных дорог. Я решила уже не испытывать судьбу и доехать до этой трассы самостоятельно. А там уже будет проще: магистраль оживленная, движение интенсивное, наверняка поймать попутку прямиком до столицы будет куда проще.

Сильный ветер был и сегодня, и чем ближе к Виндхуку, тем он становился мощнее и проворнее. Видать недаром столица получила свое «ветреное» название. Сперва я ехала на юг, и ветер был даже немного попутным, а потом повернула на восток, и вот тут он стал встречно-боковым. Дорога по всем правилам подлости тоже медленно поднималась в гору, как и вчера. У меня начинает развиваться дежавю.

Впрочем, пейзажи здесь были несколько иными, чем вчера. Куда более ослепляюще белыми и пустынными. Вдоль дороги стояли одинокие столики с дровами для барбекю, а вокруг не было ни одной души.

Скорость моя резко упала, но даже с такой скоростью я успевала доехать до трассы к обеду. Все равно это было хорошо, ведь до Виндхука по трассе остается 240 километров, и если мне сразу повезет с попуткой, то я успею до заката. Оставалось только аккуратно проехать оставшийся путь и не нахватать колючек. Колючие кусты росли здесь повсюду, прямо посреди дороги!

Вот только свежей воды в кемпинге я снова не набрала, допивала старые уже нагревшиеся на солнце остатки со странноватым привкусом песка. Пить хотелось постоянно, во рту все пересыхало и возникало непрекращающееся ощущение, будто его стягивает какой-то вяжущей субстанцией. Стоит сделать глоток, как это ощущение проходит, но лишь на пять минут.

Кстати, самой бесполезной вещью для меня оказался фильтр для воды. Любой нормальный человек скажет, что в Африке это вещь первой необходимости, как и обеззараживающие воду таблетки или капли. Так думала и я. Но в Намибии природных источников все равно нет, вся вода из скважин. Ну а подземные воды итак довольно чистые, если привыкнуть с постоянному привкусу песка. Мани сказал, что у меня должно быть сильный желудок, но я уверила его в том, что в подземных водах ничего опасного нет и доказала это своим хорошим самочувствием.

Трасса явилась действительно довольно опасной. При взгляде на нее у меня даже мурашки пробежали по спине. Две полосы без обочины, и по ней фигачат фуры, при этом не гнушаются обгонять основной поток по песку слева.

Только я сняла сумки, как напротив остановился пикап с прицепом. Не прошло и пяти минут, мне даже руку поднимать не пришлось.

— Мне нужно в Виндхук, не подвезете?
— А чего бы и не подвезти, я сам туда еду. Могу тебе помочь. Но я еду медленно, а еще мне надо в Карибиб по пути заехать, оставить прицеп у родственников. Сегодня очень ветрено, мне с прицепом очень нестабильно едется.

Окей, меня это вполне устраивает! В кузове вместе с фэтбайком ехали еще два парня, которые сошли где-то перед Карибибом. Водитель пикапа был чернокожим фермером. Ферма его где-то на севере возле Корихаса. Занимается продажей дерева для барбекю (braai). На вид мужчине лет 50, легкая седина пробивается в бороде и висках. Но может быть ему и больше, ведь у черных очень сложно определить возраст по внешнему виду.

— Ты должна прислать мне новый мобильник, когда вернешься домой. Я бизнесмен, а посмотри какой у меня телефон (показывает старую кнопочную Нокию и смеется).

Эрнст все время забывал как меня зовут и периодически переспрашивал одни и те же детали моего путешествия и биографии.

— Ты очень сильная. Я бы на этом велосипеде умер!

Я уже заметила, что местные совсем не ездят на велосипедах, и в их диалекте нет даже правильного выражения «ride the bike». Они все говорят «drive the bike», как будто бы это машина, транспортное средство. Забавный парадокс, что при этом как транспортное средство велосипед в Намибии не используется уже очень давно. Транспортом считается только машина, пусть самая старая и раздолбанная, пыхтящая и еле едущая, но зато ты гордый автовладелец! А если ты не можешь позволить себе даже разваливающуюся колымагу, то судьба твоя сидеть на обочине и часами ждать, пока подвезут. Пусть всего на десять километров. А велосипед — нет, это не транспорт.

Эрнст оказался очень религиозным человеком, лютеранином. Из колонок непрерывным потоком лились негритянские госпелы и очень длинные проповеди. Так что ехала я в полной атмосфере религиозности, пока машина разрезала горячий воздух пустыни. Мимо проплывали огромные термитники. Некоторые из них достигали человеческого роста, так что эти пирамиды из песка и термитов казались истуканами. Поддерживать беседу с этим простым человеком было непросто. Он не знал значения многих слов и не понимал смысла моей профессии, но очевидно понимал только то, что связана она с большими деньгами. Тем не менее, я была благодарна ему за помощь.

В Карибибе мы оставили прицеп и поехали немного быстрее. Но фермер опять вел очень аккуратно, ведь пикап все равно слегка уводило в сторону встречным потоком ветра. Вдруг на обочине оказался чей-то прицеп со спущенным колесом. Мы тоже свернули на обочину и остановились. Может быть человеку нужна помощь, христианин должен всегда помогать другому. Белый юаровец путешесвтует по Намибии с друзьями, и от жара асфальта резина с колеса просто слезла как кожа со змеи.

— У тебя что, нет запасного колеса? — интересуется Эрнст.
— Да нет, колесо-то есть, нет ключа, чтобы его снять. Друзья забрали машину и поехали в Виндхук за ключом, а меня оставили здесь с прицепом. Жду их уже два часа.

Эрнст достал заветный ключ, я помогла открутить и поменять колесо. В прицепе было полно разного барахла: какие-то матрасы, складная мебель, сумки-холодильники, будто бы ребята собрались не в двухнедельное путешесвтие, а переезжают в Намибию со всем нажитым. А вот самого главного у них не было — ключа, чтобы заменить колесо, крохотной нужной вещи. Такой способ путешествий я наверное не пойму никогда.

Мы все ближе к Виндхуку, поток машин сгущается, а Эрнст все время повторяет:

— Когда ты вернешься в свою страну, откуда ты там, ты должна найти мне партнера по бизнесу. Я хочу сделать кемпинг на своей ферме. В Намибии много туристов. О господи, очень много! Это хороший бизнес. Но понимаешь, они любят, чтобы все было чисто и хорошо: горячая вода, туалет, бар с пивом и все дела. Найди мне хорошего бизнесмена!

Я на полном серьезе записала номер его телефона, но сомневаюсь, что кто-то из моих знакомых захочет иметь совместный бизнес с черным фермером из Намибии. В любом случае контакты есть, если кто захочет вложиться — я готова ими поделиться.

Ну вот он наконец и Виндхук, давно не виделись! На этот раз, поняв свою прошлую ошибку, я забронировала отель с центре города, чтобы везде можно было перемещаться пешком. Одна ночь стоила 50 долларов, но в больших африканских городах на ночлеге экономить нельзя. Иначе получишь небезопасную дыру в гетто с решетками на окнах, обнесенную забором с колючей проволокой и без горячей воды. Так что чуть большая плата оправдывает себя сполна. Пока я заселялась, уже стемнело, и единственным разумным выходом поужинать был KFC через дорогу от отеля. KFC тут очень популярен, пришлось отстоять огромную очередь. Работники же неторопливы, и каждый из очереди ждал свой заказ не меньше получаса. Это еще и место тусовки для молодежи: пока ждешь заказ, можно обсудить все на свете, послушать музон на мобильнике. Наконец заветная цифра с номером моего заказа загорелась, и я вышла с пакетом на улицу. Из темноты на меня внезапно выскочил ребенок:

— Я очень голоден, дай мне еды!

Он все шел за мной и нудно клянчил, пока я наконец не рванула от него через дорогу и чуть не попала под машину. Не привыкла смотреть направо при переходе улицы в городе с левосторонним движением. В городах-то я почти и не была. Чувство самосохранения у ребенка оказалось сильнее голода, и через опасную дорогу он за мной не побежал. А я скрылась от этого безумного мира в номере, чтобы наконец спокойно поужинать.

Продолжение >