Первое прикосновение к Африке произошло уже в Домодедово. Десятки чернокожих студентов отправлялись на родной континент на каникулы. Все они были из разных стран и говорили между собой на русском языке. Некоторые всего лишь после года обучения говорили так свободно, что это было удивительно. Вот что делает полное погружение в языковую среду и необходимость выживать в каменных джунглях мегаполиса. Ранним утром 2-го августа 2019 года самолет эфиопских авиалиний приземлился в аэропорту Аддис Аббебы. Аэропорт этот довольно большой и обслуживает многие африканские направления, но весьма захолустный. В грустном дьюти фри лежали на полках пыльные сигареты и алкоголь. Только в единственном сувенирном магазине обнаружился богатый ассортимент эфиопского кофе и расписные коптские иконы в местном стиле, будто бы нарисованные детской рукой. Иконы мне сфотографировать не дали, девушка преследовала по пятам и следила, чтобы я ничего не снимала. Может быть на обратном пути куплю одну икону в качестве сувенира и обязательно пополню запасы настоящего кофе.

До Виндхука я долетела спокойно. Аэропорт очень маленький, один вход и одна лента выдачи багажа. Аэропорт явно не справляется с наплывом туристов. Внутри тесно, большое столпотворение образовывалось как в зоне выдачи багажа, так и в зале прилета. Возле багажной ленты копились люди с разных рейсов, и очень долго, по-африкански, выдавали багаж. Целый час люди терпеливо ждали своих чемоданов, пока на ленте крутились сумки с каких-то других рейсов и их никто не спешил забирать. Огромная очередь стояла в окно потерянного багажа, и я стала подозревать, что на ленте — опоздавшие чемоданы людей, которые прилетели еще раньше. Возможно, еще вчера. Я уже стала нервничать и прокручивать в голове варианты на случай неприлета велика, как наконец после долгого и томительного ожидания из недр конвейера показалась моя сумка, а потом через отдельную дверь внесли и велосипед. Отлегло! Намибия сразу показалась не такой уж и плохой страной!

На часах был четвертый час дня. Я стояла с нагруженной тележкой у выхода и быстро прикинула, что 45 километров до Виндхука, где у меня была забронирована гостиница на эту ночь, на велосипеде до темноты я доехать не успею. Темнеет уже в половину седьмого. К тому же вел надо еще и собрать. Официального такси в аэропорту как такового не существует, но крутятся чернокожие ребята, которые за устоявшуюся таксу в 350 намибийских долларов (N$), что около 25 американских (курс примерно 1 к 15), готовы отвезти тебя в любую точку Виндхука. Я мгновенно нашла веселого улыбчивого парня по имени Марио с очень черной кожей и длинной машиной. Он сам загрузил все вещи в машину, и мы понеслись по пустынной трассе. Поскольку в Виндхуке после заката на улице лучше не появляться, да и вообще жизнь после заката в Африке замирает, на оставшиеся три часа светлого времени у меня были выстроены наполеоновские планы. Я рассчитывала скинуть велик в гостинице и добраться пешком до большого торгового центра Maerua Mall, где есть все необходимое для того, чтобы продолжить путешествие на полном автономе: продуктовый магазин, офис мобильного оператора MTC, а главное туристический магазин Cape Union, в котором продают газовые баллоны. Я специально забронировала гостиницу рядом с этим торговым центром. Но все как всегда пошло не так.

Прокручивая в голове все эти планы, я еще не думала, что поиск гостиницы затянется надолго. Как это часто бывает с дешевыми отелями, адрес на Букинге оказался неправильный. Шофер покружил возле указанного адреса, но вовремя сообразил набрать номер гостиницы. Там долго никто не брал трубку, потом был какой-то тупняк — на том конце отвечали что-то невразумительное, — затем переадресовали на другой номер, и наконец выяснилось, что вместо южной части центра отель находится на самой окраине на севере. У черта на куличках. Это было даже не в черте Виндхука, а за его пределами в плохом промышленном районе – North Industrial Area. Та-дам. И ведь я знала, что в Африке никогда нельзя покупаться на дешевизну, но все равно устроила себе приключения. Однако вместо обеспокоенности безопасностью предстоящей ночевки и как оттуда завтра выбираться я больше всего переживала за шоппинг. Планы успеть купить газовый баллон и местную симку рушились на глазах. Торговый центр работает до 6-ти, а водитель все ехал в поисках нужного адреса, постоянно перезванивая и уточняя детали. Мы пробирались через какие-то заводы с дымящими трубами и гигантские склады, километры заборов и колючей проволоки, через пыльные железнодорожные пути. Застройка и асфальт давно закончились, и дорога превратилась в глубокие песчаные колеи.

— Слушай, Марио, давай сделаем так. Ты сейчас отвезешь меня в отель, я оставлю там все свои вещи, и мы сразу же поедем в торговый центр. Знаешь где Maerua Mall?
— Конечно знаю! – улыбался Марио всеми своими белыми зубами, предвкушая гораздо больший заработок, чем обещанные 350 N$. Ведь этот молл находится на другом конце города, — Я и обратно в отель тебя отвезу, как ты оттуда доберешься обратно?

Верно подмечает, хитрец. Когда мы прибыли на место, я поняла, что это отель в лучших традициях триллеров. Среди пустыря стояло здание, по виду и своему устройству напоминающее тюрьму. Я не удивилась бы, если это и правда при колонистах была тюрьма. Бетонный забор окружал здание по периметру, сверху вместо крыши была решетка из толстой арматуры и колючая проволока. На окнах в комнате тоже решетки, а железная дверь запирается на ключ и пять огромных засовов. Враг не пройдет. Неужели все эти меры предосторожности в этом районе действительно необходимы? Ну зато дешево! Ничего, мне ведь тут переночевать всего одну ночь.

— Извините, у нас номера за 250 закончились и остались только за 350, — сразу же начались африканские шутки от администраторши, едва она вошла в комнату, где я ее ждала.

Я уже прогулялась по территории тюрьмы и поняла, что все номера там абсолютно одинаковые. Да и кроме меня там больше не было ни одного постояльца.

— Ничего не знаю, я бронировала за 250, столько и заплачу. К тому же ваш отель явно не стоит 350.

На что администраторша возразила, что у них тут когда-то жил один немец целую неделю и ему так понравилось, что он остался еще на одну! После недолгих препирательств негры наконец заселили меня в комнату. Большая мягкая кровать и тумбочка – а больше мне ничего и не нужно. Поначалу все дешевые африканские отели вызывают чувство тревоги, но потом к этому постепенно привыкаешь. Хоть горячей воды и нет, но по крайней мере здесь довольно чисто.

Водитель с удовольствием отвез меня в торговый центр, ведь там есть банкомат, а у меня все равно нет наличных.

— Подожди здесь, сейчас сниму деньги и тебе заплачу, я на пять минут, — решила рассчитаться с ним сейчас, иначе накрутит за ожидание, знаем мы их. Но когда я вернулась на улицу с наличными, то Марио не нашла.

Шоппинг прошел вполне успешно. Я была крайне удивлена европейским уровнем торгового центра, в котором можно было найти что угодно. В молле величиной с Мегу было огромное количество южноафриканских магазинов с брендовой одеждой и вещами. Но как Москва – не Россия, так и Виндхук – не Намибия. За пределами столицы нет и сотой части того, что продается в этом молле. Цивилизация здесь начинается и тут же заканчивается за городской чертой.

Хоть я и вышла через другой вход, Марио нашел меня сам и уже принимал пакеты с покупками из моих рук. Как у него получилось меня найти, черт возьми?

— Теперь я должна тебе кучу денег.
— Не волнуйся, я не возьму с тебя за ожидание. Давай 600 N$.
— Что-то много ты хочешь, я не такая богатая, как ты думаешь, дам тебе 500 N$, — на том и сговорились. В конце концов он возил меня из одного конца города в другой целый день и благодаря ему я успела сделать все обязательные дела, которые предшествуют началу любого велосипедного путешествия.

После бессонной ночи в самолете и двух перелетов я буквально валилась с ног. Но надо было собрать велик. Провозилась я с ним до 10-ти вечера под звуки негритянской и другой музыки, доносящейся из бара. Бар находился во внутреннем дворе отеля-тюрьмы, в самом его центре, а комнаты предусмотрительно располагались по периметру, чтобы громкую музыку было равномерно слышно в каждой. В баре под музыку тусовались уборщицы и какие-то еще работники, которые тут же и живут. Ну гостей же кроме меня больше нет, так что можно расслабиться. Я плотно заткнула уши берушами и уснула мертвецким сном под Shallow Леди Гаги, которая транслировалась вибрациями через подушку прямо в мозг.

3 августа 2019

Виндхук, как и многие африканские столицы, — это колониальный город, в котором нечего смотреть. Он возник всего 100 лет назад как военный лагерь немецких колонистов. Соответственно самые старые сохранившиеся еще с тех времен здания в центре города – в немецком стиле, такие пряничные фахверковые домики. Впрочем, их осталось не так уж и много. Куда больше здесь современных стеклянных небоскребов банков и корпораций.

Виндхук – хоть и небольшой, но все же по африканским меркам мегаполис. Но к истории и достопримечательностям города я вернусь в самом конце своего путешествия. Сегодня мне достаточно было сфотографировать центральную улицу города, не слезая с велосипеда. Ведь у меня еще будет шанс посмотреть на Виндхук на обратном пути. А сегодня я спешила поскорее выбраться из города на юг, на трассу B1 до Рехобота (Rehoboth), чтобы оттуда начать стопить в сторону Зесрима (Sesriem). Из своей гостиницы я выбралась без происшествий и пробиралась на южный конец города мимо бесконечных светофоров и лотков с разными безделушками, которые продавали люди на улицах.

На выезде из города я заметила полицейский блокпост, который останавливал каждую проезжающую машину. Рядом с постом крутилась семья бабуинов, и полицейские периодически отгоняли приматов дубинками, чтобы не мешали работать. На меня полицейские не обратили никакого внимания. Но я решила использовать этот пост в своих коварных целях, проехала на сто метров дальше, разгрузила велосипед и встала на обочине.

От Виндхука до Зесрима больше трёхсот километров. Это немаленькое расстояние, и я немного волновалась, успею ли добраться до заката. В первые дни я вообще очень много волновалась, и одним из главных поводов для волнения было не успеть встать до темноты в безопасном месте. Ведь с закатом люди исчезают с дорог и прячутся по домам, наступает время ночных хищников и опасных приключений.

Едва я подняла большой палец, как остановилась первая же машина с зелеными правительственными номерами. Такого быстрого автостопа у меня в жизни еще не было!

— Садись, куда тебе надо? Мы до Рехобота не едем, через 40 километров сворачиваем на ферму.

Двое чернокожих мужчин развозят корм для коров по специальной правительственной программе. Велик с вещами грузим в кузов с травой, меня сажают посередине между водителем и пассажиром. Ехать недолго, потерплю.

— В этом году у нас очень большая засуха. Дождя не было с февраля, просто катастрофа! Фермерам очень тяжело – коровам нечего есть, много животных умирает, вот мы им помогаем. Бедные фермеры, им приходится работать в таких тяжелых условиях!

Второй этап заброски до Рехобота оказался посложнее. Долго никто не останавливался, но вот наконец парень на небольшой машине решил мне помочь. Мы кое-как запихали велик с двумя снятыми колесами в багажник, и он высадил меня за Рехоботом на отвороте на дорогу C24, ведущую в Зесрим. Дорога эта к моему удивлению оказалась без покрытия, пыльная стиральная доска. На перекрестке под деревом уже сидела большая семья человек восемь с двумя маленькими грудными детьми. Они тоже пытались уехать куда-то в моем направлении. Я решила не мешать им и, отъехав чуть дальше по дороге, встала под другое дерево. Но семья меня заметила, и через некоторое время ко мне направили делегацию в виде двух молодых девчонок лет 16-ти.

— Как дела? – первая начинаю разговор.
— Хорошо
— Давно вы там стоите?
— Очень давно, с 9-ти утра (сейчас 2 часа дня).
— И никто не берет?
— Нет, никто, дорога глухая. А еще мы хотим есть, дай нам еды.
— Простите, девчонки, но у меня немного еды, я ведь еду на велосипеде. Хотите воды? Вода у меня есть.
— Ну тогда дай нам денег на еду, — наконец-то подошли к самому главному!
— Денег тоже дать не могу, сорри.

Дорога действительно оказалась довольно глухая (но что я тогда знала о по-настоящему глухих дорогах Намибии). Едва одна машина проезжала в 20 минут. Я просидела под деревом целый час, пока наконец большую и очень бедную семью не забрал добрый фермер. Остановила его и я, но оказалось, что ехал он недалеко, всего около 10-ти километров до ближайшей деревни. Девушки-попрошайки, уже угнездившиеся в кузове на своих тюках, смотрели на меня с презрением. А ведь могли и пешком дойти до свой деревни, всего десяток километров – давно бы были уже дома с девяти-то утра!

— Дорогая моя, не переживай! По этой дороге ездит много туристов на белых Хилуксах. Тебя обязательно кто-нибудь подберет, только немного терпения, — успокаивал меня фермер с добрыми глазами.

И буквально через десять минут подъезжает еще одна черная семья на старом микроавтобусе:

— Едешь в Зесрим? А сколько заплатишь?
— Ну я не уверена. Я вообще жду попутку, то есть еду автостопом, — разговор о деньгах был немного неожиданным. Водитель усмотрел в моих глазах искру неуверенности и не спешил ни уезжать, ни называть свою цену. В этот же момент остановилась компания молодых европейцев на той самой Тойоте Хилукс с палаткой на крыше. Они ехали прямиком в Зесрим в кемпинг, и чернокожий, желающий подзаработать на иностранной туристке, моментально поник. Но надежды не терял и даже вступил с европейцами в диалог.

— У нас места в машине для велика совсем нет. Нас четверо и весь багажник забит едой и рюкзаками. Если ты не против велик привязать на крышу, то может так доедем? – предложили ребята.
— Конечно я не против!

Ребята оказались испанцами, а точнее каталонцами из-под Барселоны. Три девушки и один парень — мои ровесники и настолько клёвые, что я чувствовала себя в их компании совершенно свободно. Всю дорогу они слушали хорошую музыку, прекрасно пели хором, да еще и накормили меня обедом. Дорога под колесами впереди была все более безлюдная и однообразная, уводила в самую настоящую пустыню без каких-либо захватывающих видов. На ней не было абсолютно ничего, кроме песка и кустов. Только и успевали мы подпрыгивать на задних сидениях на стиральной доске и камнях. Лишь перевал Remhoogte разбавил скучную картину необычными лабиринтами скал. И вот на закате мы наконец подъехали к национальному парку Намиб-Ноклуфт (Namib-Naukluft). Горы впереди приобрели приятные очертания, мы увидели сначала одну зебру, а потом сразу четырех! Все были в полном восторге.

Дюны пустыни Намиб объявлены национальным парком Намиб-Ноклуфт, который очень строго охраняется (на самом деле не везде). Самым доступным для туристов местом являются песчаные дюны Соссусвлея (Sossusvlei): Big Mamma и Big Daddy, – и конечно же культовая мертвая долина Deadvlei, мекка для профессиональных фотографов. В Соссусвлей ведет отличная асфальтовая дорога по дну высохшей реки Тсошаб. Эта единственная дорога из Зесрима, по которой легально можно попасть к дюнам. Ворота в национальный парк в сторону Соссусвлея закрываются на ночь в 7 вечера и открываются для посетителей вновь только в 6.30 утра, на рассвете. До недавнего времени единственным способом легальной ночевки на территории парка был кемпинг Sesriem Campsite, который находится внутри ворот. Так, можно утром не ждать их открытия, а отправиться в сторону Соссусвлея из кемпинга хоть в 5 утра. Этой зимой (в июне) в связи с наплывом туристов и ростом популярности этого места построили еще один новый кемпинг рядом со старым – Sesriem Oshana.

Ребята, которые меня подвозили, забронировали именно этот новый кемпинг. Ворота мы проехали перед самым закрытием уже в темноте. На въезде берут плату – 80 N$ за каждый день пребывания в парке и записывают номер машины, количество человек и национальность в специальный журнал. Испанцы вскользь упомянули, что подвозят велосипедистку, но заплатили только за себя четверых. Сборщик денег на воротах записал в свой журнал «Испания, 5 человек, оплачено» напротив номера джипа и сказал, что вообще заплатить можно и на выезде. Итак, мое проникновение в национальный парк хоть и не осталось полностью незамеченным, но все равно было подобно Троянскому коню. Это давало некоторую свободу действий, как мне тогда казалось. Ведь обратно через эти ворота я выезжать уже не собиралась…

Испанцы разрешили мне поставить палатку рядом с их машиной бесплатно, ведь оба кемпинга все равно были переполнены. А когда я узнала, сколько стоит место, у меня чуть глаза на лоб не полезли! За туалет с водой под тростниковой крышей дерут 980 N$ (65 американских долларов) за ночь! Мы развели костер и долго грелись возле него, закутавшись в пуховики. По ощущениям температура была околонулевая. Ночь была такой темной, что ничегошеньки не было видно, но во всем чувствовалось дыхание пустыни. У ребят с собой была маленькая гитара подобно моей гиталеле Yamaha, и Франсиско неплохо на ней играл Битлов, другие популярные рок-н-ролльные песни, а напоследок спел очень красивую колыбельную на каталанском языке. Я пожалела, что не взяла с собой в этот раз никаких сувениров (из-за более тяжелого фэтбайка пришлось высчитывать буквально каждый грамм, чтобы вписаться в норму багажа) и мне нечего подарить на память. Тогда я просто сыграла «Tears in heaven», и мы отправились спать. Впереди был волнительный день.

Продолжение >