Доехав до Апгара, я обнаружила там вай-фай и свою старую знакомую Дану возле ларька с мороженым – ту самую индейскую велотуристку из Калифорнии. Пока я покупала мороженое, она уже куда-то испарилась. Странная она немного. Мороженое было с какой-то необычной ягодой – huckleberry. Ягода похожа внешне и по вкусу на чернику, но прямого аналога названию в русском языке я так и не нашла.

Выезжать из национального парка очень не хотелось. Потому что приятная тенистая дорога, укрываемая лесом, сменилась знойной трассой, на которой плавилось все живое и неживое. Я прокляла все на свете. Вдоль трассы сперва тянулась велодорожка до ближнего городка, но потом исчезла и она. Но ноги мои совсем меня не слушались. Еще и колено заныло. Встречный жаркий ветер, да и вчерашний перевал давал о себе знать. Я почти не могла сдвинуться с места. В ногах ощущалось покалывание, они просто не ехали. Будто какой-то вампир выпил из меня все силы. Гляжу, а меня по велодорожке обгоняет бабуля на инвалидном трехколесном велике. И еще ехидненько улыбается: «I made you!»

Ну все, думаю, докатилась, уже инвалиды меня обгоняют. Собрала всю волю в кулак – и в погоню за бабулей. Потом ветер немного утих, и я даже ее обогнала. А потом велодорожка закончилась, и мне пришлось свернуть на очень стрёмную трассу без обочины. Она была крайне загруженная и неприятная, даже какой-то мужик на огромном пикапе со злостью выкрикнул мне в окно, что я «боль в его заднице».

Так я доехала до Коламбия Фоллз (Columbia Falls). Впереди лежала абсолютно плоская дорога с бесконечной населенкой до самого озера Флэтхед. Значит, нужно искать ночлег где-нибудь здесь. Первый попавшийся мотель на перекрестке оказался полон, но напротив был указатель на кемпинг с кабинками и индейскими типпи. Палатку поставить оказалось не дешевле, чем снять домик за $60. Типпи были дороже, и я взяла домик. Через час все домики и типпи были заняты.

Я обеспокоена предстоящей дорогой. До Йеллоустоуна еще почти 500 километров, а времени остается все меньше и меньше. Через три дня наступает 21 августа. А это уникальный день в истории США: полное солнечное затмение. Пояс его проходит через национальный парк Тетон. В Йеллоустоуне затмение тоже будет видно, но не полное (примерно 96%). Посмотреть Йеллоустоун и неполное затмение, не посмотреть Йеллоустоун, но увидеть полное затмение или крутить 500 километров неделю и не увидеть ни того, ни другого? Выбор сложен.

Очевидно, нужно принять трудное решение и согласиться на автостоп. Хотя бы до Мизулы.

19 августа 2017 

Позавтракав утром бесплатным кофе с маффином, я была уже решительно настроена на хитч-хайкинг. Заехала на заправку и купила жирный красный маркер за доллар. Он лежал там единственный и ждал, пока я его куплю. Маркер мне продала немного странная кассирша, с которой я поделилась своими планами. Вид у нее был такой, будто она только что вышла из недельного запоя. Засаленные немытые волосы наскоро убраны под бейсболку, двух передних зубов не было. Она все никак не могла уложить в голове тот факт, что я из России и доехала сюда на велосипеде из Канады. Грубым прокуренным голосом она посоветовала:

— Я бы тут не стопила.
— Почему?
— Да люди тут абсолютно крэйзи.
— Wild West?
— Ха-ха-ха. Ага!

Несмотря на все предупреждения, из мусорки за заправкой я выудила картонную коробку, оторвала от нее кусок и жирно написала на нем «MISSOULA». Красные буквы получились что надо! По иронии судьбы пока я не видела в Монтане никого более странного и сумасшедшего, чем та кассирша на заправке (забегая вперед скажу, что и не увижу).

Я отъехала километров на пять от перекрестка по дороге с названием Montana Highway 206. Но и эта дорога оказалась такой же неприятной, что и вчерашняя трасса номер два. Да и местность впереди просматривалась унылая: фермы да ранчо, поля да поля. А тут еще и коленка заныла. Скромно встала на обочине и все никак не решалась поднять табличку. Все это казалось мне неправильным, постыдным, но выбора не было. Я так и не успела поднять картонку, как рядом остановился проезжающий мимо велосипедист. Дедуля лет 70-ти на шоссере. Ну вот, застопила велосипедиста, что может быть ироничнее. Это был Ханц.

Я поделилась с ним своими планами, сначала спрятав картонку за спиной, а потом смущенно продемонстрировав ее. Он посмеялся и заметил, что с картонкой это я ловко придумала. Я рассказывала о своих причинах, почему мне нужно подкинуться, но Ханц будто не слушал. Он все время повторял, что эта дорога плохая и опасная и по ней ездить не надо. Ну а я и не еду. Он подробно рассказал, по какой дороге тут надо ехать и даже любезно согласится показать маршрут. Наконец мы договорились до того, что он подбросит меня на своем припаркованном неподалеку пикапе «до хорошей дороги» в нужном мне направлении. Да и живет он где-то рядом.

Ханц был так настроен мне помочь, с таким энтузиазмом слушал мой рассказ, что я не могла ему отказать. Хоть и подброска «до хорошей дороги» на 10 километров звучала не очень оптимистично.

Велосипедист привез меня к себе домой и воодушевленно представил своей жене:

— Смотри-ка кто у нас в гостях! Это Таня из России!

У жены совсем глаза расширились от удивления. Ханц эмигрировал в США из Германии, когда ему было 20 лет и всю жизнь занимался дизайном интерьеров. Дела у него шли неплохо, судя по трем новым машинам в гараже, карбоновому шоссейнику и большому двухэтажному дому. Жизнь простых американцев – это такое искушение для иммиграции.

Впрочем, пенсионерам жить в такой глуши довольно скучно. Предвкушая монтанское гостеприимство до самого вечера, я извинилась и сказала, что очень спешу. И широкого монтанского гостпериимства не случилось. Милые старички дали мне домашнего печенья в дорогу и воды. Ханц накачал мне колеса компрессором до состояния камня прямо не вынимая велик из кузова. Да перестарался так, что задняя покрышка чуть не треснула. Маленькую трещину пришлось заклеить изнутри. Но все равно я боялась, что теперь не доеду до Солт-Лейк-Сити.

Ханц, как и обещал, довез меня до «хорошей дороги» недалеко от Бигфорка: «Ну вот, дальше можешь ехать сама до Мизулы. Миль через 50 на озере есть неплохое место для кемпинга, а больше ты сегодня и не проедешь». Я поблагодарила Ханца за помощь, дождалась пока он уедет, проехала вперед на пару километров, выбрала неплохое место для хитчхайкинга за поворотом и снова достала табличку «Missoula».

Не прошло и 15 минут, как остановился пикап с двумя парнями:

— Тебе до Мизулы? Поехали! Но вообще мы едем в Бозмен в гости к другу.
— Бозмен? Вот это круто! А мне как раз туда и надо, еду в Йеллоустоун. Можно с вами?
— Конечно, давай закинем велик.

Шон и Уильям оказались приятными ребятами. С большим любопытством они расспрашивали меня о моих приключениях с нескрываемой белой завистью, о жизни в России. О том, какие там дороги, как живут люди и какой он Путин на самом деле. Они были готовы показать Америку в самом лучшем свете. Я призналась, что не успеваю к своему самолету, а Йеллоустоун и солнечное затмение посмотреть хочется. А еще, что у меня болит колено и ехать тяжело. Колено болело не очень сильно, но как только меня начинала мучить совесть при виде какого-нибудь классного пейзажа за окном, оно начинало болеть сильнее как бы в оправдание принятому решению. Но потом меня начинала мучить совесть, что я прикинулась инвалидом, хотя боль была терпимой.

В Мизуле мы остановились на обед в каком-то странном кафе. Там давали не менее странные сэндвичи, похожие на трубу из хлеба, в которую были запиханы разные ингредиенты. Тот же Сабвэй, только в профиль.

Мизула – это столица американского велотуризма. Здесь находится офис Adventure Cycling Association, занимающейся разработкой дальнобойных американских веломаршрутов. По этим маршрутам они выпускают неплохие детальные карты. Их можно купить на сайте, но с доставкой до России цена получается совершенно безумной. Я хотела посмотреть эти карты и возможно купить что-то на будущее. Но к сожалению, сегодня суббота и офис оказался закрыт. А еще этот офис в Мизуле является местом паломничества: всех проезжающих мимо велопутешественников фотографируют на полароид вместе с байком и вывешивают на стену почета с указанием имени, начальной и конечной точки маршрута. Но я на эту стену сегодня не попала. Может быть когда-нибудь я буду снова проезжать через Мизулу, но уже не стопом, и попаду туда заслуженно. Благо через город проходит множество маршрутов.

Дорога до Бозмена заняла целый день, мы проехали больше 300 миль. Пейзаж был довольно однообразным и задымленным от лесных пожаров так, что в сером облаке не видно было солнца и дышалось тяжело даже сидя в машине. Ближе к Бозмену ландшафт повеселел: появились причудливые скалы и дым рассеялся. Уильям нашел на карте кемпинг недалеко от Бозмена и ребята отвезли меня туда. Странно, но это был единственный кемпинг в большом городе в 100 км от самого популярного национального парка страны.

Кемпинг оказался частным и далеко не самым лучшим. С меня содрали 20 баксов за место с пожухлой травкой возле самого интерстейта I90 с одной стороны и шумной железной дорогой с другой. Но особого выбора у меня не было. Я попрощалась с ребятами и поставила палатку под шум трассы и грохот грузовых составов.

Вечером после душа пришла напасть похуже коленки: так прихватило спину, что я не могла буквально ни согнуться, ни разогнуться. Небольшие боли в пояснице бывали у меня и раньше, но такую сильную и жестокую боль я испытала впервые. Намазала спину тигровым бальзамом и кое-как протянула ночь под шум трассы и поездов. Любое движение отдавалось адской болью в пояснице.

20 августа 2017

Вопреки моим ожиданиям, к утру спина так и не прошла. Еле вылезла из палатки и поняла, что сегодня я далеко не уеду. А по плану должна была доехать до Йеллоустоуна… Передвигаясь согнутой в три погибели, как-то приготовила завтрак и собрала лагерь. Сначала я подумала сдаться в скорую помощь, страховка у меня все равно есть, чего ей зря пропадать. Может быть поставят какой-нибудь сильный укол. Но потом прикинула, сколько времени может занять общение с ассистанс, сколько поиск больницы и логистика с учетом того, что сегодня воскресенье, и передумала. Решила, что лучше будет поймать машину до Ливингстона, тем более что два города соединяет та самая трасса I90, по которой вообще на велосипеде двигаться запрещено. Это даст мне хоть какую-то фору, хотя бы час времени на восстановление. А от Ливингстона уже как-нибудь доберусь…

В реальности я смогла дотащить велик только от своего места до ресепшена кемпинга, заползла в гостиную и плюхнулась на диван. Хозяйка сочувственно на меня взглянула и принесла некую волшебную мазь. Мазь помогла мне выехать из кемпинга и проехать пару километров до выезда на трассу.

И вот я опять стою с табличкой, только уже с надписью «Livingston» на обочине и в согнутом состоянии. На этот раз помощи пришлось ждать намного дольше. Никто не хотел останавливаться, а боль в спине снова набирала обороты. Но ожидание было вознаграждено сполна. Затормозила машина, и только когда открылась боковая дверь, я заметила, что машина необычная. За рулем сидела женщина, а на пассажирском месте — мужчина в инвалидной коляске, ее муж. Вот это да: в моем состоянии как раз и нужна такая машина!

Внутри оказался выдвижной трап, по которому коляска заезжает внутрь. Там было достаточно места, чтобы закатить велик прямо со всеми надетыми на багажник сумками. Супруги ехали в Йеллоустоун на горячие источники. Везение мое оказалось еще большего масштаба, чем я ожидала. Оказывается, что инвалидам в США дают бесплатный пропуск во все национальные парки. Меня провезли на территорию Йеллоустоуна бесплатно.

Я призналась, что хотела бы посмотреть Ливингстон, но у меня совсем нет на это сил. И тогда супруги, жители Ливингстона, провели мне короткую экскурсию по центру города прямо в машине. Не перестаю удивляться открытости и доброте американцев! Ливингстон — небольшой город, выросший вокруг железнодорожной станции. Пассажирские поезда теперь не ходят, а в здании вокзала музей. Зато остались грузоперевозки.

Высадили меня добрые люди прямо в кемпинге Маммот на севере Йеллоустоуна.

Продолжение >