25 ноября 2019

Кохран оказался не таким уж и плохим городком, когда я добралась до центра и взглянула на него свежим, отдохнувшим взглядом. До 1988 года, пока не открыли шоссе Аустраль, сюда не было доступа по земле из остальных регионов Чили. Мне трудно себе представить, как здесь жили люди 30 лет с момента основания этого поселения в 1954 году. В начале 20-го века здесь поселились потомки британских колонистов и занимались в основном овцеводством. Сейчас в городке, названном с честь британского адмирала, есть небольшой супермаркет, несколько частных продуктовых магазинов, булочная, почта, информационный киоск для туристов и банк. Вся деловая жизнь сосредоточена вокруг центральной площади-сквера, центр которой венчает памятник оленю. Здесь чистота и порядок, приятные ухоженные дома из патагонской «дранки», деревья с пышными кронами, клумбы и скамейки. Но стоит отойти подальше в жилые кварталы, в которых я вчера искала комнату на ночь, как впечатление меняется. Всюду контрасты.

Если едешь по Карретере на юг, то здесь находится последний банкомат, и логично было выгрузить с карточки немного чилийского кэша. Он понадобится в Вилья О’Хиггинс, где предстоят большие траты на лодку для переправы в Канделарио Мансилья (Candelario Mansilla) на другой конец озера О’Хиггинс, а также на жилье в самой деревне. Лодка ходит не каждый день, поэтому никогда не знаешь, сколько дней тебе предстоит провести в О’Хиггинс.

Будучи заядлой сладкоежкой, я не смогла проехать мимо булочной. Как следует закупилась хлебом, сладостями и разнообразными пирожными. Чилийцы умеют делать сладкую выпечку, и на мой вкус начинка в лучшую сторону отличается от привычного белкового крема и сгущенки, которыми наполняют пирожные в России. Возле булочной ко мне подошла пара испанских бэкпэкеров и предложила купить у них маленькие булочки с карамелью за 1000 песо (около 100 рублей), потому что им нужны были деньги на автобус. Я с удовольствием купила. Теперь углеводов должно хватить на весь автономный участок впереди!

Оставаться в городе еще на одну ночь мне не хотелось. Дорога звала вперед, несмотря на ухудшающийся прогноз погоды. Стирка, горячий душ, закупка продуктов и топлива для горелки, наличные песо в кошельке — все дела, которые сваливаются на путешественника в долгожданной цивилизации, были сделаны, и я рванула дальше на юг. Впереди лежали последние, самые дикие и безлюдные, практически автономные 230 километров Карретеры. Мой любимый участок дороги. На всем протяжении от Кохрана до деревни О’Хиггинс есть только одна деревня Тортель (Caleta Tortel), где можно докупить продукты. Но она стоит в стороне от Карретеры на берегу залива в устье реки Бакер. И 23 километра тупиковой дороги к Тортель, которые превращаются в 46 туда-обратно и фактически еще один день в седле, проезжают не все велотуристы.

Здесь Карретера оказалась такой тихой, что наконец пришло умиротворение и гармония с собой и окружающими пейзажами. Потрясающий контраст с этим безумным трафиком к северу от Кохрана. Вот наконец та самая Carretera Austral, о которой мечтают все велосипедисты. О которой мечтала я и так долго искала ее среди Анд. От Кохрана дорога поднималась на плато к ледниковым озерам, а затем резко спускалась в ветреную и заболоченную долину реки Барранко (Barranco). Ехать там было сплошное удовольствие!

Только один странный инцидент произошел, едва я выехала из Кохрана: мимо проехало несколько мужичков на квадроциклах, поднимая клубы пыли. Я остановилась, зажала нос и рот рукой, чтобы не вдыхать. И последний мужик резко затормозил возле меня, тем самым подняв жуткое пыльное облако, и не выключая двигателя под рев мотора кричит мне сквозь эту пелену: «У тебя все окей?». Я чуть не вышла из себя, сказала конечно, что все окей, но про себя подумала: «Да, блин, все будет окей, когда ты побыстрее уедешь!» Это же какие-то инопланетяне, а не люди. Неужели они способны что-то рассмотреть в этом окружающем их пыльном мареве? Какое разное у нас восприятие прекрасного. Но потом все стало очень хорошо: красивые озера, водопады, горы вдалеке и погода, практически идеальная без палящего солнца и дождя.

На реке Сальто (Salto) есть достопримечательность — большой водопад. Правда находится он на чей-то частной территории и заботливо огорожен забором с колючей проволокой. Но туристы все равно протоптали к нему народную тропу, и дырка в заборе имеется. Я тоже прогулялась к водопаду. Прогулка не заняла много времени, ведь находится он совсем недалеко от моста. С дороги его, правда, совсем не видно, и если не знать, что где-то там водопад, то можно легко проскочить это место, так ничего и не подозревая. Водопад мне очень понравился: сначала слышно только шум падающей воды, и только потом внезапно открывается вид на обрыв, в который срывается вода.

Дорога живописно тянулась по плато на высоте 400 метров, открывая вид на широкие пространства и лежащие где-то внизу дикие озера Чакабуко, Ларго… На многие километры ни одной живой души! Постепенно сменилась и растительность. Вокруг почти не было высоких деревьев, кустарники остались ниже уровня дороги и не заслоняли собой грандиозный пейзаж.

А потом я спустилась в долину реки Барранко. И как это часто бывает в Патагонии, что-то в климате резко поменялось. Шоссе Аустраль сделало резкий поворот на юг, и взору открылась висящая впереди над долиной огромная черная негостеприимная туча. Там явно поливало дождем, и вся эта непогода стремительно надвигалась прямо на меня. А первым вестником приближающейся непогоды стал встречный ветер.

Сперва я решила, что логично будет поскорее поставить палатку на поляне возле моста через реку Барранко у перекрестка, пока туча дает мне фору. Тем более это место было отмечено в iOverlander как хорошая точка для дикого кемпинга: «Very nice spot just off the road». Но место мне совершенно не понравилось. Очень засиженное, вытоптанное, сырое и грязное. Прямо по поляне в реку стекает ручей, и если всю ночь будет идти дождь, то палатку затопит гарантированно. Так что решила я ехать дальше против ветра и будь что будет!

Долго я не продержалась. Километров через восемь ветер усилился настолько, что ехать уже было нельзя, а дождь из грозной заполонившей всё тучи спустился с гор и уже ощутимо накрапывал. Нет, до защищенного от ветра места я добраться уже не успею. Вдруг я заметила на берегу реки одинокий дом. Я вообще не ожидала, что в этой долине живут люди, ведь много километров она выглядела очень дико. Но единственный дом, тем не менее, был и выглядел как спасение, как Ноев ковчег. На дороге стояла вывеска «Кафе, свежий хлеб и яйца». Местные часто туристам продают домашнюю выпечку, яйца, варенье и молоко. Надо спросить, можно ли поставить палатку во дворе, за сараем. Я так делала уже один раз, и тогда сарай здорово спас палатку от ветра. Я подошла к дому и постучалась.

В доме жила бабушка. Как оказалось позже, дедушка (Дон Артуро) у нее тоже имелся, и он вернулся позже на автобусе из Кохрана с большим холщовым мешком покупок. Бабушка пригласила меня в дом и предложила чаю. Обычный деревенский дом: посередине дровяная печка-плита, вязаные подушечки, одежда на гвоздях. Я с удовольствием согласилась на чай и с любопытством рассматривала вязаные узоры и другие детали быта, а непогода за окном уже вовсю разыгралась. Чем дольше я оставалась в доме, тем более неловко себя чувствовала, но выходить на улицу и ставить палатку под холодным дождем не было абсолютно никакого желания. «Но бьен, муй фрио», — сочувствовала бабушка. «Да, что-то погода не очень, можно я в доме еще посижу» плавно перетекло в «а можно я у вас на плите ужин приготовлю?» К этому моменту буря с ветром разыгралась не на шутку, и ни о какой палатке уже речи не шло. Бабушка взяла меня за руку и предложила переночевать в доме на кровати.

В доме у Дона Артуро оказалась крохотная секретная комната с отдельной кроватью. Я приготовила ужин в своей кастрюльке на дровяной плите, и старики дополнительно угостили меня тем, что ели сами: макаронами с сосиской. Как же мне повело найти укрытие в самый подходящий момент! В единственном на десятки километров обитаемом доме. Буря продолжалась всю ночь и все утро, и под звуки льющегося дождя так хорошо спалось, что утром даже не хотелось просыпаться.

26 ноября 2019

С утра пораньше старики включили однообразную музыку, видимо, чтобы я побыстрее проснулась и скорее меня спровадить. Уши улавливали звуки чилийских деревенских напевов, доносящихся из соседней комнаты. Вроде бы песни были разные, но мотив в них прослеживался один и тот же. Старики сидели и обсуждали, чего это я долго так сплю, думая, будто я их не слышу и не понимаю по-испански. Было уже девять утра, но мои глаза упорно не хотели открываться. Мне под эту музыку наоборот так хорошо дремалось, она обрамляла какой-то красивый дождливый сон. Когда я наконец выползла, бабуля предложила завтрак со свежим хлебом, вареньем и яичницей. Потом правда выставила мне счет за проживание в 12.000 песо и еще хотела зажать сдачу с 20.000. Когда я сказала, что никуда не спешу, сдача нашлась. Я и не рассчитывала, что гостеприимство будет бесплатным. Кроме того, мне самой хотелось отблагодарить стариков за спасение от непогоды, и я первая спросила о сумме, которая их устроит. Плата меньше 20 долларов, вполне стандартная за комнату на Карретере, но оставаться на вторую ночь у меня желания почему-то не возникло. Вчерашняя радость оказаться в тепле и любопытство относительно деталей быта в такой удаленной горной глуши сменилась чувством неловкости и неправильности происходящего. Мне казалось, что я стесняю стариков, ну и они мне не сильно-то рады, хотя и вида не показывают. Да и мне самой было неудобно все время спрашивать у них разрешение на каждое простое действие, ведь я в чужом доме, а не в гостинице.

Так что оперативно предстояло решать что-то с дальнейшими планами. Дождь продолжал лить без остановки, облака скрыли горы до самой земли — никакой видимости. И оставаться на вторую ночь не очень хотелось, и ехать куда-то в такой ливень тоже было бессмысленно. Тут выяснилось, что в 10.30 в деревню Тортель из Кохрана идет автобус. Бабуля даже показала мне использованный билет и пыталась позвонить в автобусную компанию по телефону, указанному в нем. Я подумала, что автобус — это хорошая возможность обмануть дождь и посмотреть заодно и Тортель. Изначально я туда заезжать не планировала, ведь крутить лишние 46 километров ради туристической деревни не очень-то хотелось. Но раз есть автобус через полчаса и погода совсем не располагается к путешествию на велосипеде, то поеду на автобусе. В пелене облаков все равно ничего не разглядеть, я ничего не теряю. А если и к обеду дождь не прекратится, то всегда можно остаться на ночлег в Тортель.

Так я рассудила, и автобус действительно пришел. Водитель засунул велосипед в салон между кресел, ведь пассажиров было всего три человека, и велик никому не мешал. Потом он высадил меня не на автостанции в самой деревне, а перед деревней на 300 метров раньше. Я заподозрила неладное. Оказалось, что он решил взять с меня 10.000 песо за проезд и провоз велосипеда. А высадил раньше, чтобы другие водители и диспетчер с автостанции не видели его ловкой проделки. «А чего это так дорого? От Кохрана до Дона Артура всего 3.000 песо?» — попыталась объяснить ему я на ломаном испанском. В моем телефоне сохранилось и фото билета Дона Артура, на котором была выбита цена. А от Дона Артура до Тортель примерно такое же расстояние, как и до Кохрана, так что цена не должна сильно отличаться. Водитель немного скуксился, не ожидая, что я в курсе тарифов, но быстро сообразил и стал говорить что-то про провоз велосипеда. В итоге 2 тысячи из десятки вернул обратно. Тем не менее, я чувствовала себя обманутой, и чувство отвращения к чилийцам, занятым в туристической сфере, стало нарастать.

Прогулка по туристической деревне Тортель это чувство отвращения не ослабила. Деревня Тортель возникла в 1955-ом году как центр заготовки древесины кипарисовых деревьев, произрастающих в изобилии в этом районе. До 2003 года доступ в деревню был только по воде и воздуху, и только меньше двадцати лет назад поселение соединилось дорогой с Карретерой Аустраль. Поскольку вся деревня стоит на крутом скалистом берегу залива-фьорда, вместо привычных улиц она покрыта сетью деревянных мостовых на сваях, а доступ ко всем домам осуществляется либо с воды, либо пешком по этим бесконечным улицам-лестницам. Необычная планировка и организации жизни стала привлекать туристов. Они видели в таком образе жизни определенный шарм и романтику, а местные жители быстро приспособились потакать вкусам приезжих отдыхающих, естественно за их деньги.

Деревня меня не сильно впечатлила. Да, выглядит весьма необычно, но во время прогулки возникло такое ощущение, что это потемкинская деревня, построенная будто бы специально для туристов. Куда ни глянь, каждый дом там или хостел, или ресторан, или лавка с сувенирами. Кажется, что о заготовке древесины здесь все давно забыли, и ждут только иностранцев, готовых платить за романтику и виды на фьорд.

Трудно поддерживать быт в деревне, буквально стоящей на воде. Новенькие только что отстроенные дома соседствуют с разрухой и повсеместной неухоженностью, вокруг кипит строительство, а дворы завалены всяким ржавеющим хламом.

Цены же на ночлег оказались заоблачными. Особенно дорогими были хостелы, стоящие наверху у автостанции и доступные для заселения с велосипедом, ведь его не потаскаешь по деревянным лестницам по скалам.

Пару часов я погуляла по деревне под дождем, покормила голодного промокшего пса крекером на причале и решила ехать дальше в Пуэрто Юнгай (Puerto Yungay). Из-за погоды людей на улицах практически не было, за эти пару часов я встретила всего несколько иностранцев и немного местных.

До Пуэрто Юнгай оставалось около 45 километров, и я успевала добраться туда до вечера. Дождь как раз прекратился, на несколько минут выглянуло солнце, облака рассеялись и открыли удивительную картину покрытых свежевыпавшим снегом гор. Но непогоду в этот день мне все равно перехитрить не удалось. Я вернулась к Карретере по прекрасной дороге через мокрые болота. А пейзажи укутанных снегом гор освежали и вдохновляли.

Ну вот я и вернулась на Карретеру! На развилке стоит автобусная остановка, где можно отдохнуть и укрыться от дождя и ветра. Я не знаю, зачем эти остановки здесь существуют, ведь в долине нет деревень, а кроме Дона Артура и еще пары человек тут никто не живет. Тем не менее, они превратились в прекрасные укрытия от непогоды для велотуристов. Остановки являются важными объектами на карте для каждого самоходного путешественника. О них узнают заранее, мечтают до них добраться, обедают, проводят в них часы и даже иногда ночуют внутри.

Короткая передышка на остановке оказалась очень кстати, ведь от развилки Карретера начинает подниматься над ущельем реки Вагабундо (Vagabundo). Это довольно трудный участок с крутым подъемом на плато и даже небольшим серпантином вначале. Мне часто приходилось слезать с велосипеда и втаскивать его пешком. Вот там-то дождь и ударил с новой силой!

К моменту, когда я добралась до плато, все было в тумане и плотной пелене дождя. А наверху открылась взору самая настоящая тундра! Высота здесь небольшая, 400 метров, но это открытый ветрам участок горной лесотундры в суровых широтах. Карретера здесь подходит максимально близко к Тихому океану, западнее остаются только острова, ничто не мешает океаническим воздушным массам править балом. И остается только удивляться тому, как быстро плывут низкие облака, как в любой момент все резко меняется. Подобные пейзажи я наблюдала в заполярной Норвегии где-то ближе к Нордкапу. Вокруг одни мхи, очень впечатляет! Удивительное дело: я еду на юг, но становится только холоднее, а природа вокруг все суровее. Все в этом южном полушарии наоборот 🙂

Оставаться с палаткой наверху было полным безумием, поэтому несмотря на приближающийся закат я поспешила спуститься к заливу. В десятом часу я была в Пуэрто Юнгай. Когда-то это может и было поселением, но сейчас кроме паромного причала и нескольких заброшенных зданий на берегу нет ничего. Недалеко от пристани я заметила пустующий дом и рядом небольшую деревянную церковь. Дом выглядел страшновато, будто там живут привидения. Внутри было много мусора и битого стекла, но зато сухо и тепло. Дом этот очевидно был какой-то конторой или даже гостиницей — на некоторых дверях сохранились номера. На втором этаже было почище, а на полу даже ковролин. Я поставила палатку в одной из комнат и была безумно рада такой подвернувшейся возможности остаться в эту ночь в укрытии.

27 ноября 2019

Паром Puerto Yungay — Rio Bravo ходит три раза в день в высокий сезон и два раза в низкий. Высокий сезон начинается здесь 1 декабря (до которого еще целых три дня) и длится до конца марта, стало быть сейчас действует расписание низкого. Из Пуэрто Юнгай паром отправляется в 12.00 и 15.00 (обратно из Рио Браво, соответственно, в 13.00 и 16.00). Так что можно было спать долго и без будильника, не боясь пропустить лодку. Намечался ясный день, и уже на пристани я встретила пару велотуристов из Бельгии, с которыми мы загрузились на паром и поплыли на другую сторону. Паром небольшой, помещается всего четыре машины, а сейчас на нем ехало только два небольших автобуса: один рейсовый и второй частный микрик с туристами. Вот такой здесь неавтомобильный уголок.

Я люблю паромы, они дают дополнительное время для отдыха вместе с наслаждением окружающими видами. С ностальгией вспоминаю наше большое велопутешествие через всю Норвегию с Витей в 2014-ом году, где было много паромов через большие и маленькие фьорды. Как мы отогревали замерзшие руки и сушили промокшие велоперчатки на батарее, все время покупали в паромном кафе кофе и бутерброды с коричневым сыром, заряжали батарейки и долго рассматривали карты. Теперь я тоже плыву по фьорду Митчелл (Fiordo Mitchell) на противоположном от Норвегии конце земли, но чувство единства и схожести ощущений не покидает меня. Только климат в этих краях намного суровее, ведь теплым Гольфстримом Патагония не обладает.

На другом берегу форда Митчелл природа стала еще более дикой, непривычной и в то же время разнообразной и приятной. Бельгийцы быстро укатили вперед без всяких сантиментов, а я еще какое-то время наслаждалась видами фьорда. Дорога пошла очень плавно по берегу реки Аньо Нуэво, и ехать по ней было сплошным наслаждением! А еще благостно было осознавать, что никто не потревожит твоего единения с дорогой, по крайней мере до следующего парома.

Километров через десять я остановилась на развилке у большого дорожного указателя в раздумьях. Судя по нему, настоящая Карретера, дорога номер 7, уходила направо в Rio Pascua к фьорду и заканчивалась там тупиком, а в О’Хиггинс вела совсем другая дорога X-91, которая на некоторых картах обозначена как ответвление от Карретеры (Cruce Carretera). И на этом самом перекрестке был нулевой километр дороги X-91. Получается, что дальше до О’Хиггинс как бы уже и не Карретера Аустраль? Любопытно, что на картах гугла здесь ошибка в номерах дорог, а на OSM они обозначены правильно.

Конечно, интересно было бы съездить и в Rio Pascua. Но не ради того, чтобы закрыть формальное «я проехал всю Карретеру целиком», а чисто из любопытства. Меня не особо волнуют всякие формальности, тем более что и начала я тоже не с начала Ruta 7, да и в эту Pascua только в один конец придется крутить 25 километров. Так что поворачиваю в сторону О’Хиггинс, как и все остальные. Приключений и необыкновенных видов хватит и на этой дороге! Тем более, что вокруг появились иные леса. Это уже не те обвитые лианами влажные деревья, что остались на севере, а устремляющиеся ввысь гиганты с абсолютно голыми гладкими стволами и крайне скудной кроной.

Именно здесь, на этом самом диком и отдаленном от всякой цивилизации участке я встретила какое-то невероятное количество велопутешественников. Помимо бельгийской пары сегодня попался супербыстрый гонщик из Канады, а навстречу на север проехала еще одна французская пара и парень-одиночка Феликс тоже из Франции. Канадец ехал налегке в стиле байкпакинга. Сказал, что не ожидал, что будет так холодно и сыро, а магазинов с едой будет так мало, поэтому он постоянно по пути что-то докупал и вынужденно обрастал вещами: то спальник, то штормовку, то утепляющую одежду. Что-то у него было примотано прямо к раме, так как места в микросумочках уже не хватало. Признался, что подготовку пустил на самотек и страдал из-за этого, ночевал только в отелях и укрытиях, которых становится все меньше. Но держался молодцом и все равно ехал быстрее всех остальных велотуристов, больше ста километров ежедневно. Спортсмен! О нем потом ходили легенды. Другие путешественники рассказывали, что видели его то тут, то там. Но самым приятным в общении был Феликс. Он и рассказал мне о том, что впереди есть маленькое рефьюхио для велосипедистов, где многие предпочитают останавливаться на ночлег. Между Рио Браво и О’Хиггинс около ста километров, и это убежище находится как раз посередине.

Первые 50 километров дороги от Рио Браво на юг самые трудные. Здесь предстоит преодолеть три микро-перевала с набором метров по 300 каждый, а первый из них самый cложный, даже с небольшим серпантинчиком. В итоге суммарный набор высоты на эти полсотни километров получается немаленький. Рефьюхио находится уже за тремя этими перевалами, и потому уставшие и измотанные бесконечными подъемами велотуристы так стремятся к нему. Ведь так приятно посидеть у дровяной печи под крышей после тяжелого дня, в сухости и тепле, завернуться в теплый спальник и не думать ни о чем! Да еще и бесплатно.

Я рассудила, что уже есть как минимум три претендента на это убежище, которые уехали вперед меня: бельгийская пара и гонщик-канадец, для которого это был вообще единственный разумный вариант ночлега без палатки. Теперь мне стало понятно, почему бельгийцы так быстро угнали вперед. Вероятно, они стремились приехать первыми и занять рефьюхио. А я бы вообще о нем не узнала, если бы не Феликс, так что к нему особо и не стремилась. Между вторым и третьим перевалами я нашла прекрасное место для палатки на берегу реки Браво, недалеко от моста, правда пришлось потаскать сумки через забор. Третий подъем был не такой сложный, как те два, что я уже проехала, так что оставила его на завтрак. Уже на закате мимо проехали еще двое велосипедистов. Они остановились на мосту, вероятно заметив палатку и, посовещавшись, поехали дальше.

28 ноября 2019

Ночью опять прошел сильный дождь. Место я выбрала неплохое, хорошо защищенное от ветра, а толстый нависающий над палаткой ствол дерева еще и от дождя прикрывал. Правда, если бы дерево упало, то был бы мне сразу конец, но этого не произошло. От места моего лагеря до рефьюхио было километров пять, я решила туда заглянуть хоть посмотреть, что оно из себя представляет. Ради чего все так туда неслись.

Рефьюхио оказалось добротным! Это не просто укрытие, а целый дом с четырьмя полноценными стенами, крышей и печкой, как и положено настоящему дому. В центре пустое пространство, куда может поместиться небольшая палатка, вдоль стен две лавки. Да здесь можно жить! Не удивительно, что за такие сказочные бесплатные условия тут такая конкуренция среди велопутешественников. В рефьюхио я встретила еще одну велопару из Словении. Это они вчера стояли на мосту. Тогда супруги были очень уставшими, заметили палатку и велосипед, но решили меня не тревожить и все же дотянуть до убежища. Приехали они последними после заката. Они-то и рассказали мне, что в эту ночь велосипедистов внутри было пятеро! Плохое предчувствие меня не обмануло, это уж слишком. Бельгийцы приехали первыми и думали, что будут одни. Поставили посередине палатку, разложили вещи и заняли все пространство. Потом приехал канадец — пришлось потесниться. И конечно же все трое перед сном были не очень рады появлению словенцев, также мечтавших погреться у огня.

Моя знакомая, известная сербская велопутешественница Снежана Радойчич, стартовала из Ушуайи на несколько недель позже того, как я закончила свою поездку. Она тоже останавливалась в этом рефьюхио на ночлег, но уже в самый разгар сезона. На своей странице в Фейсбуке она описала конфликт, возникший между велотуристами из-за нехватки места. В этот вечер их собралось семеро! Перевод с сербского:

«Знаете что, друзья», — говорю я, встав со скамейки и приблизившись к ним. «Вам придется быть немного вежливее и дружелюбнее, потому что нам придется провести ночь вместе. С тех пор, как ты появилась, ты ведешь себя так, будто злишься на нас за то, что мы приехали раньше тебя. Ни на один вопрос не отвечаешь, сидишь у огня и не позволяешь теплу доходить до нас, а сама огонь не поддерживаешь.»
«Мы не слышали вопроса, правда», — отвечает канадка.
«Странно, но я довольно громкая, как и Кевин», — отвечаю.
«Если вам огонь не годится, то сходите за дровами и разожгите его», — отвечает один из двух французов, что приехали последними. Бородатый, более низкого роста и неприятный на лицо.
«Мы принесли достаточно дров, а вы приехали на готовое тепло, не так ли? И огонь полыхал, пока вы не пренебрегли им. Если уж вы сидите возле него, то вас ждут заботы о нем. Хреново, что мне приходится тебя отталкивать, чтобы прорваться к камину и поддержать его». Говорю, но не знаю, насколько она меня понимает, так как еле говорит по-английски.
«Это место для всех!», — кричит.
«Верно», — отвечаю я. «Тогда почему ты злишься, что и мы здесь? Ты с самого начала во враждебном настроении. Прости, но вам придется поделиться этим местом с нами.»
«Знаешь что: закрой рот!», — француз наезжает на меня.
«Пожалуйста?!» Я в шоке.
«Слушай, приятель, смени тон и ни с кем так не разговаривай!», — Кевин прыгает ему в лицо. Хоть он и сказал это по-французски, я поняла смысл.
«С тобой бы он так не говорил. Думает, что может со мной, потому что я женщина», — объясняю.
«Нет повода ссориться», — неубедительно говорит канадка, а двое остальных из ее группы трусливо молчат.
«Я заткнусь, заткнись и ты», — опять этот француз.
«Слушай меня внимательно: никто не указывает мне, когда я могу говорить, особенно лексикой таксиста. У тебя проблема, и эта проблема не во мне, а в твоей голове. И никакие велопрогулки не помогут тебе решить это», — отрезала я. «А теперь, мисс «примиритель», переведи мои слова.»
Тишина. Ближайшие полчаса или больше никто не говорит. Огонь почти погас.

А со словенцами мы нашли общий язык, даже немного проехали вместе и поговорили по пути в О’Хиггинс о своих впечатлениях от дороги, которая вот-вот закончится. Все-таки славяне душевные люди, наши взгляды во многом совпадали. Говорили мы в основном на английском, но иногда проскакивали то русские, то словенские слова, и каждый из нас радовался, когда понимал другого. Мы знали, что все равно встретимся вечером в О’Хиггинс и сможем продолжить общение в хостеле, поэтому каждый ехал в своем комфортном темпе, то отставая, то вновь догоняя друг друга.

Сегодня дорога уже не была такой сложной, как вчера. Но она оставалась прекрасной, несмотря на продолжавшийся целый день дождь. Впрочем, этот дождь был вполне комфортным, настолько, чтобы не обращать на него никакого внимания. Он совсем не портил ощущений от пути и единения с окружающим миром.

Со словенцами было интересно обсудить пережитый на Карретере опыт. Когда я догоняла их или они меня, мы какое-то время ехали вместе рядом и говорили. Обсудили и встречный ветер после Серро Кастильо, и тот ужаснейший пыльный участок вдоль озера Хенераль-Каррера, и день вчерашний с безумным суммарным набором высоты. Это было как будто подведение итогов Карретеры. Так здорово взглянуть на дорогу глазами единомышленников, найти в них понимание и подтверждение того, что это действительно трудный маршрут, и всем без исключения он дается непросто. А то у меня уже развился некий комплекс, что еду я ужасно медленно, все меня обгоняют. А я только и делаю, что слишком много страдаю и тащу велик пешком в поту по плохим дорогам. Ну уж нет, все в той или иной степени в равных условиях, каждый преодолевает свои трудности, физические и психологические. Я-то, оказывается, еще не самый дрищ!

Ближе к концу дня выглянуло солнышко, и последние километров двадцать стали для меня какими-то особенно запоминающимися. Дорога огибала красивейшее и довольно большое озеро Циснес (Cisnes), а затем, сделав большую петлю, заканчивалась в долгожданной деревне О’Хиггинс. Ледники были все еще затянуты пеленой облаков, но ближние горы показывали свои снежные вершинки. Чувство того, что я действительно здесь и сейчас на краю мира, настигло неожиданно, и меня охватил полнейший восторг!

Продолжение — Глава 7 >>