Говорят, когда боги были молоды, а мир юн, Киликс, сын Агенора, финикийского царя, снарядил корабль и отправился в путь. Он плыл в далёкие земли на поиски своей сестры Европы. Найти девушку, похищенную Зевсом, герою не удалось. Но земли, в которые прибыл сын царя, были плодородны и обласканы солнцем и морем. Здесь обитали полудикие горцы — гипахеи. Киликс покорил их и основал в новых землях свое царство. Правда, командовал гипахеями он недолго, ибо был побеждён в состязании лично Зевсом. А потом, уже в более исторические времена, разные народы начали похищать друг у друга не только женщин, но плодородные земли и города. На юге Малой Азии основались сначала лувийцы, говорившие на исчезнувшем и малопонятном языке, затем хетты, построившие где-то в скалах Киликии свой город Тархунтасса. За четыре тысячи лет этот город настолько хорошо затерялся, что найти его не удалось до сих пор. Только высеченные в скалах грандиозные хеттские барельефы временами становятся сенсацией для историков.  На них изображены воины и жрецы в длинных одеждах, цари со странно звучащими именами: Урхи-Тешшуб, Мурсили, Суппилулиума, Хаттусилис. Увы, последующие века стёрли память о них, а царства предали забвению. Малая Азия, какой мы знаем ее историю, это земля римлян и византийцев, завоёванная в последствии турками. Хотя судьбы Европы и Азии сплелись в этом регионе гораздо более сложным образом.

Я летел в Анталию, рассуждая о превратности исторических судеб. Поймал себя на мысли, что отправляюсь в Asia Minoris фактически с той же целью, что и юный Киликс — на поиск Европы. Прекрасная девушка отдала своё имя земле, на которой мы обитаем сейчас. Но Европа больше, чем просто земля. Не случайно за честь называться ее центром спорят десятки мест. Даже в век установленных границ Европа продолжает сражаться с Азией за идентичность. Европа и Азия — синонимы понятия «цивилизация». Границу же цивилизаций не проведешь одной чертой. В каком-то смысле такой границей на протяжении столетий служил регион, называемый сегодня Анатолией.

Всё, что легло в основу современной европейской цивилизации, историки выводят из наследия трёх империй, трёх культур прошлого. Первая из них — эллинистический мир Средиземноморья. Вторая — Древний Рим. Третья — христианская империя ромеев, вошедшая в историю под названием Византия. Падение великой державы ромеев под натиском мусульман изменило ход истории. Но удивительные следы прошлого великолепия ушедшей цивилизации можно отыскать в Малой Азии и сегодня. Ведь похитив у христиан их города и храмы, мусульмане отчасти впитали культуру и традиции своих врагов, донеся их до нашего времени.

Моё маленькое велосипедное путешествие по Киликии стало продолжением поездок прошлых лет по «римским и византийским местам». Целью моей были десятки исторических памятников разной степени сохранности, разбросанные по склонам прибрежных гор: древнегреческие, римские, византийские, сельджукские, хеттские руины, храмы, города, дороги.

Мне хотелось начать свой маршрут в зимней Каппадокии. Спуститься через перевал Киликийские ворота на побережье, в Тарсус, родной город апостола Павла. Поехать по берегу с востока на запад, финишировав в Анталии. «Не в этом месяце» — понял я, оценив январскую погоду в Турции. «Не в этот раз» — почесал затылок, сопоставив километраж с количеством дней отпуска. «Не по такой дороге» — решил с грустью, почитав заметки велосипедистов, катавшихся в тех краях.

Без сомнения, проехать тысячу километров на велосипеде за десять дней можно. Но не нужно:) Ведь, кроме отчаянного вращения педалей странствие не будет содержать никаких других событий. Поэтому примерная длина трека была урезана до шестисот километров. Вариант заброски автобусом из Анталии в Тарсус и старта из этого города был отметён из-за неудобного расписания. Я решил просто ехать по единственной дороге вдоль берега от Анталии на восток, в сторону сирийской границы, останавливаясь во всех интересных местах, проезжая столько, сколько позволит короткий световой день.

Как часто бывает, денег в кармане не хватало. Переплачивать за багаж в планы не входило. А «хэви метал», необходимый для комфортного проживания на лоне Средиземноморской природы, грозно скучился на диване. Вооружившись весами, начинаю паковать вещи. Спасибо Аэрофлоту, рейсами которого можно провозить велосипед бесплатно, как обычный багаж. Каждый, кто летает с велосипедом, знает, что лимит багажного места в 23 килограмма позволяет накрутить на велик много всего полезного. Выкидываю, тем не менее, все, что можно. Не беру с собой никакой еды, даже сахара и чая. Всё куплю по прилёту в солнечную Турцию. Укладываюсь в 25 кг — велосипед с намотанной палаткой, примусом, кастрюльками, ремнабором, ковриком. И 7 кг. — ортлиб с одеждой и запасной парой обуви.

Самолёт прилетел в Анталию в новогоднюю ночь. Штамп в паспорте я получил ровно в полночь. В чуждо-трезвенную мусульманскую даль Россия отпускала меня с болью, нехотя. Не обошлось без пьяни в аэропорту и самолёте, матерящихся хамов и каких-то бравурных юношей, лезших знакомиться, дыша перегаром со словами: «И я спортсмен. Я скалолаз, ё!». Наконец, удалось получить багаж, после чего я удалился в уголок, расстелил в пустынном зале на сиденьях спальник и уснул мирным сном. Новый год начинался прекрасными планами на посещение древних городов.

1 января

Утро выдалось довольно бодрым — двенадцать градусов, сдобренных свежим морским ветром. Среда, ничто не напоминает о том, что сегодня новогодний праздник. Турки не проявляют такого рвения в отмечании этого события, как  наши соотечественники. В Анатолии всё спокойно и довольно буднично. Не праздновали новолетие в этот холодный январский день ни ромеи, ни римляне, у которых, кстати, новый год приходился на мартовские иды. Он чем-то напоминал нашу Масленницу — римские граждане встречали весну, сжигали чучело Annis Perennis и обильно выпивали, радуясь концу зимы.

Я выезжаю на трассу Анталья — Мерсин, покидая аэропорт. По этой единственной дороге, идущей вдоль побережья «турецкой ривьеры» мне предстоит с небольшими вариациями двигаться на восток. Не то, чтобы хотелось ехать по трассе, но параллельного пути нет. Мой маршрут похож на гроздь винограда — ответвления, которые несут ягоды-достопримечательности врастают в главный, вьющийся кустистый ствол дороги.

Шоссе, бегущее из Антальи на восток, в сторону сирийской границы, частично совпадает с римскими дорогами. Их проложили после того, как во II в. до Р.Х. Анатолия вошла в состав империи. Начинавшаяся от Аттакьи (Антальи) — зимней резиденции императора Адриана, крупного порта римская дорога совпадает с современной трассой почти до первого пункта моего интереса — города Перге. Римский географ Помпоний Мела, впервые описавший эти места, никогда здесь не был. Он составлял свой труд по описаниям других путешественников.  Но этого хватило, чтобы войти в историю. «Дальше следуют устья двух могучих рек — Кестра и Катаракта. — пишет Помпоний, — Кестр судоходен. Катаракт обязан своим названием стремительному течению. Между этими реками находится город Пергос с храмом Дианы, которую по названию города именуют Пергейской.

Кестр ныне именуется Аксу, а Катаракт — Дюден. Мосты, перекинутые римскими инженерами через обе реки, стоят до сих пор. Правда, в средние века их отреставрировали сельджуки. Но мощная инфраструктура, заложенная здесь еще в античности, словно проступает через покров немного хаотической и бестолковой турецкой застройки. С самых первых минут пребывания в Турции меня окружают камни прошлого, призраки городов и людей, умерших больше тысячи лет назад…

По дороге к Перге я завтракаю чорбой. Замечательный обычай сельской Турции — согреваться по утрам горячим супом. Видов чорбы существует довольно много. В честь нового года я отведал тербиейли тавук чорба. Название этого супа примерно переводится на русский, как «утончённый куриный». Куриный бульон соединяется со взбитым соусом из муки и яиц с особыми приправами. Получается очень вкусно.

Пергия притаилась у подошвы невысокого холма, в стороне от турецких деревенек, среди теплиц и полей. Этот античный город, из-за близости Анталии — один из самых посещаемых туристами. И один из наиболее изученных археологами. Изучать здесь есть что. Город был крупным, богатым и знаменитым. Примерно 1974 года назад Пергию посетил апостол Павел. Он и его спутники, как полагают исследователи, приплыли в город по судоходной реке Кестрос. Потом Кестрос обмелел. Мостовая, по которой ступали сандалии Павла, скрылась под метровым слоем пыли…

«Отплыв из Пафоса Павел и его спутники прибыли в Пергию, что в Памфилии. Там Иоанн оставил их и возвратился в Иерусалим» Деян. 13:13

Каким был город две тысячи лет назад, представить сложно. Но столица римской провинции Памфилия не могла быть захудалым райцентром. Множество найденных здесь статуй были перевезены в музеи. Обилие обломков, выставленных на обозрение туристов, впечатляет. Над руинами возвышается внушительный римский театр. К театру примыкает стадион — арки поддерживают трибуны с покосившимися, но все еще изящными сидениями. Сохранилась даже отдельная арена, предназначенная для гладиаторских боёв.

Гуляя по безлюдным в это время года руинам города, я невольно вспомнил хитрого персонажа «Игры престолов», оказавшегося тёзкой одного из известных граждан Пергии — проконсула Марка Планция Вариса. При императоре Веспасиане (69-79 гг.) Варис занимал должность губернатора Вифинии и без зазрения совести чеканил в Никее монеты в честь римского государства и себя самого. Кстати, одним из последователей Вариса на посту губернатора богатой анатолийской провинции был Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший), увековечивший будни римского игемона в своих письмах к императору Траяну. Оба губернатора знали: лучшее средство остаться в памяти народной — построить что-нибудь большое, красивое и нужное. Варис инициировал строительство в Никее Контантинопольских ворот. Плиний Младший обсуждал в Траяном проблемы постройки никейского театра. Оба эти сооружения худо-бедно простояли два тысячелетия. В Перге Варис и его сын Гай почитались как жертвователи и благодетели. Они получили титул ktistes -«вторых основателей» города. Но несравнимо больших почестей уже после смерти отца удостоилась его дочь — Плансия Магна, знаменитая уроженка Пергии.

Думаю о том, как богата и привлекательная была эта земля в древности. Ведь знатный римский род Вариса уже во времена Христа переселился из Италии в Анатолию. Марк Планций Варис ради укрепления связей с азиатской знатью даже женился на дочери армянского царя Тиграна VI Юлии. Таким образом в родословную его детей вплелись еврейские, набатейские, греческие и персидские линии. Плансия и ее брат Гай выросли здесь, в Пергии. И именно Плансия после смерти отца возглавила семью, взяв на себя заботу о богатых поместьях отца в Галатии. Она вышла замуж за знатного римлянина, но большую часть жизни провела в родной Пергии, посвятив себя благоустройству и развитию города. Известно, что почтенная матрона была верховной жрицей храма Дианы Пергейской. И хотя в то время в Пергии уже появилась община христиан, проповедь побывавшего здесь несколькими десятилетиями раньше апостола Павла еще не подвигла горожан отказаться от языческого культа, столетиями приносившего доход их городу. Но время это близилось. Еще столетие — и Пергия сделается центром христианской митрополии, объединив города Памфилии.

О том, какое влияние имела в городе Плансия, свидетельствует тот факт, что она носила традиционный титул демиурга, а им обычно наделялись только мужчины. Благодаря этому титулу Плансия организовывала и спонсировала ежегодные игры и гладиаторские бои, проводившиеся в Пергии — честь, для женщины небывалая.

Размышляя о римлянах, по одним камням с которыми я сейчас ступаю, любуюсь главной достопримечательностью Пергии — эллинистическими воротами. Этому строению 2300 лет. Уже во времена Плансии они изрядно обветшали. Она предприняла реставрацию, украсив верхние ярусы ворот статуями основателей города. Гробница самой Плансии была устроена возле тех же ворот. На сохранившемся основании статуи археологи прочитали эпитафию:

«Плансия Магна

Дочь Марка Планция Вариса

и дочь города.

Жрица Артемиды

и первая и единственная публичная жрица

матери богов

в течение всей жизни

благочестивая и патриотичная».

В Перге сегодня можно видеть руины терм, базилик, фонтанов, жилых зданий. Любопытно, что точное место нахождения храма Дианы до сих пор не установлено. Зато были сделаны другие сенсационные находки. Например, шикарная мозаика, изображающая жертвоприношение Ифигении во время Троянской войны.

Покидаю Перге наполненный впечатлениями. До трассы от руин города четыре километра. Но я не спешу возвращаться на шумную дорогу. Старый путь, проложенный римлянами, шел севернее современного шоссе — от Пергии к Силлиону и далее на восток — к Аспендосу.

Через поля, мимо теплиц и огородов выезжаю в деревеньку Соляк. Где-то здесь сохранился один из мильных камней римской дороги. Местные мужчины сидят за традиционным чаем под навесом чайной. Серые пиджаки, кепки и широкие турецкие шаровары, в пальцах тёмные мусульманские чётки — такое еще можно встретить в провинции. В городах эти традиционные наряды постепенно исчезают. Деревенская чайная — место общения, очень важного для турок. Не торопясь мужчины потягивают чай, наливая еще и еще из чайданлыка — специального чайника. Такой чайник — двойной. Маленький стоит на большом, в нём и заваривается чай, на своеобразной водяной бане. Ведь для чая главное — не потерять аромат, деликатно и полно раскрыть гамму вкуса.

На столах — шахматы и пепельницы с дымящимися сигаретами. Напротив чайной — мечеть. У мечети нахожу римский камень. На меня косятся, но сдержанно здороваются. С первого взгляда понятно, что я не местный и совсем не турецкий. Кстати, среди анатолийских турок частенько встречаются совершенно не османские типажи. Девушки с русыми волосами, голубоглазые дети, рыжебородые парни — всё это генное наследие ромеев, влившихся в число османских подданных после падения Константинополя. Но и на ромея я совсем не тяну. Остаётся улыбаться и кивать в ответ.

Дома, на спутниковых картах я нашел что-то напоминающее мост через речку Аксу. Идея была в том, чтобы по примерной трассе римской дороги доехать до Селлиона. Пытаюсь форсировать реку, но упираюсь с заросшие бурьяном и осокой плавни. Пути нет. Почва размыта дождями, ни следа античной дороги не осталось. Вдали, за неухоженными сельскохозяйственными нивами вижу Селлион.

Руины этого города не так хорошо сохранились, как Перге. Но не зря два соседних городка некогда соперничали за влияние в Памфилии. Селлион основан, по легенде, прорицателем Мопсусом, героем Троянской войны. Войска Александра Македонского не смогли взять штурмом эту крепость, расположенную на высоком холме, стоящем отдельно посреди плоской долины. Охраняющий дорогу город оставался важным центром Памфилии при римлянах и византийцах. Археологи нашли здесь стелу с самым длинным сохранившимся текстом на памфилийском диалекте греческого. Но в наше время Селлион вниманием туристов не пользуется. Проехать сюда сложно — холм стоит на отшибе, среди сельскохозяйственных угодий и маленьких деревенек. Сколь-нибудь впечатляющих руин на нем не сохранилось, а карабкаться на вершину приходится довольно долго. Забуксовав на оплывшем и заросшем осокой берегу Аксу — Кестра, осматриваю город в монокуляр. Решаю не пробиваться туда по бездорожью.  Разворачиваю велосипед и гоню по асфальту к Аспендосу — главной цели сегодняшнего дня, на которую предполагаю отвести побольше времени. Собаки и сельские старики провожают меня лаем и возгласами.  До Аспендоса ехать недолго. Останавливаюсь в городке Серик, чтобы запастись бензином для примуса и снять наличные в банкомате. Прямо в центре наталкиваюсь на заправку «Лукойл». «Ого, русский Лукойл в Турции!» — протягиваю металлический fuel-bottle заправщикам, грустно курящим в стороне от колонок. «Прости, друг — бензина нет. Проблема!» — отвечает один из них.  Видать, дед Мороз не подогнал бензовоз из России под Новый год… Пришлось набрать литр бензина на соседней заправке на окраине Серика. Стоило это шесть лир с копейками, т.е чуть больше 60 рублей.

Забираю влево неасфальтированными улочками. Холмы и заборы перемежаются со свалками мусора, в которых роются облезлые собаки с грустными глазами. Дорога, минующая свалки, тем не менее, покрыта отличного качества асфальтом. Рельеф холмистый. Чувствую радостное ощущение в ногах, истосковавшиvся по походам. Турок на мотороллере притормаживает рядом, вежливо спрашивает, что я ищу. Показывает, что к Аспендосу лучше ехать на развилке налево. Проезжаю пару километров через ряды теплиц; внезапно вижу серую громаду слева. Это римский амфитеатр Аспендоса — один из лучше всего сохранившихся в мире.

Солнце уже склоняется к горизонту. Густая тень скрывает половину сооружения. Здесь довольно много иностранцев, не смотря на сезон и позднее время. Амфитеатр Аспендоса — одна из главных туристических достопримечательностей Южной Турции. Он поражает тем, насколько хорошо сохранился со времени строительства (между 161 — 180 гг, во время правления императора Адриана).

Построил театр архитектор Зенон. Деньги на строительство выделили патриции братья Криспий Криспин и Криспий Ауспик. Единственным желанием этих людей было оставить после себя память и послужить нуждам общества. Зодчий расположил сооружение внизу, у подножия холма, на котором находился город. Семь тысяч римских граждан могли наслаждаться зрелищами, укрытые от яркого солнца велиарием — полотняным пологом над верхними сиденьями. От всего сооружения веет гармонией, красотой и силой. Сорок рядов сидений, сохранившихся до нашего времени, изготовлены из прекрасного белоснежного мрамора. В летнее время их, как в древности, занимают гости певческих фестивалей, которые проводят на античной сцене.

Взбираюсь к верхнему ярусу амфитеатра, укрытому галереей. Во мраке дальнего угла пожилой турок справляет нужду. Чужая история, чужие камни — не слишком уважительное отношение к прошлому, к сожалению, встречаешь в Турции часто. Из театра поднимаюсь к руинам города. К моему разочарованию, они не раскопаны так же хорошо, как Пергия. Угадываются очертания зданий, крепостной стены, каких-то мощных строений. Маркированная тропинка ведет к главенствующим над вершиной холма руинам огромной базилики. Это был не храм, а здание, где заседал суд, разрешавший тяжбы горожан. Немногочисленные посетители движутся по тропе впереди и позади меня. Одна маленькая группа почему-то идёт напрямик, по камням, в стороне от тропинки. Мужчина, женщина, девочка и подросток. «Русские» — мелькает мысль прежде, чем я слышу доносящиеся с их стороны выражения на знакомом языке.

«Блин, нафига они строили всё в каких-то горах? — гнусавил подросток, — нафига куда-то лезть, есть же плоское место, ё!»

«А чтобы враги не добрались, — деловито поясняла мать, — чем выше, тем безопаснее.»

Думаю, что греки, римляне и ромеи были озабочены еще и эстетикой своих жилищ. Хотя безопасность всегда ставилась на первое место. Место, где был основан город, люди заприметили еще за двенадцать веков до Рождества. Археологи полагают, что основали Аспендос хетты. При них он назывался Азативадайя. Потом холмом над рекой овладели греки. Город был очень богат и чеканил собственную монету. Такие деньги находят даже в Крыму. Фукидид — древнегреческий историк, упоминает, что Аспендос богател на торговле солью, шерстью и маслом. Еще богаче город стал при римлянах. Здесь проживало около 20 тысяч жителей, восхвалявших свой город за породистых лошадей, ковры и изысканную мебель из лимонного дерева. Немалую часть дохода городской казне приносило местное вино, поставлявшееся даже в Рим.

Трудно представить себе всё это великолепие, ступая по камням, заросшим колючками. Только ветер свистит в обломках стен. Но стоит напрячь воображение — руины оживают. Начинает звучать голосами торговцев площадь, вновь струятся фонтаны Нимфеума, чей двухэтажный фасад высится рядом с базиликой, конское ржание и возгласы болельщиков оглашают стадион. Стоит пересечь агору и дойти до противоположного склона холма, как застываешь в изумлении. Отсюда открывается великолепный вид на горы и огромный римский акведук — один из самых больших в мире.

«Чтобы понять сложность некоторых акведуков римской эпохи, полезно посетить Аспендос… Это одно из самых впечатляющих сооружений для транспортировки воды, сохранившихся от римской эпохи», — пишет исследователь римских водопроводов профессор Роджер Хансен. В своей статье он буквально воспевает техническую гениальность  акведука, который доставлял воду из источников в горах, расположенных на высоте более 500 метров. Вода преодолевала 17 километров по мостам и тоннелям до города, пересекая просторную плоскую долину. Из акведука она попадала в огромный Нимфеум, а оттуда по трубам доставлялась в цистерны и термы у подножия холма. Ток воды поддерживался сложной системой из двух водонапорных башен с перевернутыми сифонами, открытыми резервуарами и коллекторами. Инженеры до сих пор ломают голову, как всё это было рассчитано математически. Есть версия, что архитектор, продумав общую идею подачи воды через равнину, вначале собрал трубы и коллекторный резервуар, а затем вычислял погрешность наклона перевернутых сифонов, постепенно меняя и совершенствуя их.

Спустившись вниз, сажусь на велосипед и еду к руинам акведука через деревню. Руины впечатляют. Высота водонапорной башни-треугольника— более тридцати метров. Археологические исследования показали, что первоначально акведук возвышался над долиной на сорок метров. Невероятно, но это было одно из самых высоких в мире римских инженерных сооружений! Постепенно долина заболотилась и ил за столетия похоронил под собой основания арок водопровода. Скорее всего, акведук был разрушен землетрясением в IV веке, а обедневший город уже не нашел средств на восстановление. Аспендос постепенно превратился в небольшое селение после того, как обмелела река и город потерял единственный выход к морю. Последние упоминания о нём относятся к XI столетию, когда византийский гарнизон, расположенный здесь, сдался сельджукам.

Чувствуя себя последним аспендским византийцем, отбиваюсь от назойливого деда с сувенирами, чей дом и лавка расположены прямо в тени античных камней. Нужно спешить. Уже пять часов вечера. Солнце садится за горизонт. Короткий зимний день закончится примерно через час. А я всё еще не знаю, где проведу ночь. Вокруг населённая местность, но много ли нужно бродяге с палаткой? Тихие заросли, ровное место под спиной и тишина. Вначале я приметил островок зелени на карте на берегу бурного Эвримедонта (переименованного турками в Кюпричай), прямо возле знаменитого сельджукского моста. Этот мост показывают всем туристам, как часть достопримечательностей Аспендоса. И не случайно. Мост был построен римлянами и располагался на главной дороге, ведущей к городу. В средние века его подремонтировали сельджуки, используя, кстати, фрагменты каменных коллекторов, снятых с акведука. Мост впечатляет и сегодня. Но места для стоянки рядом с ним нет. Какие-то условные поляны у воды, на которых теоретически можно стать. Но всюду — обилие местных рыбаков и отдыхающих, музыка из машин.

Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Куда же податься и где заночевать? Тут мне помогли найденные перед поездкой на форуме Веломании треки harddm. По неизвестной причине товарищ просто проехал мимо Аспендоса, римского моста, Перге, Силлиона, петляя по проселочным дорогам к востоку от Антальи. Но обозначил пару мест своих ночевок, которые послужили мне ориентиром. Взглянув на унылые окрестности, я понял, что первую ночь 2020 года хочу провести на берегу моря. Прикинув, что полная темнота наступит примерно в течение часа, я решил, что успею за это время проехать двенадцать километров, отделяющие меня от соснового леса у деревни Денизкент, в котором ночевал мой предшественник. Лесок находился прямо на берегу моря, между двумя деревушками. Редкий кусочек нетронутого побережья. Таким оно было, вероятно, в 468 году до н.э. когда здесь, в устье Эвремидонта произошло сражение. Афинский стратег Кимон разгромил флот персидского царя Ксеркса. Уцелевшие персы стянули под Аспендос свои силы и остановились лагерем где-то здесь, на побережье близ устья реки. Ночью афиняне коварно напали на спящих врагов. Уцелели немногие. Греки захватили 200 персидских трирем. Древнегреческий историк Диодор пишет, что Ксеркс был убит в результате поражения своей армии, а персы, потеряв флот, оказались вытеснены из Анатолии на долгие десятилетия.

Ехал я быстро, с удовольствием. В рощу из пиний, раскинувшуюся на песчаном берегу моря, въехал уже в густых сумерках. Стало прохладно. И — о чудо! На уютной площадке под соснами дымил костерок, оставленный неведомым турком. Вокруг не было никого. Единственный минус — обилие мусора. Пришлось прибраться на скорую руку. Я поставил палатку, быстро приготовил ужин, погрелся у костра. И долго сидел на берегу, наслаждаясь последними лучами солнца, тенями и странными красками волн. До того момента, как море полностью провалилось в черноту.

2 января

Нет ничего лучше, чем ночлег в палатке, на свежем воздухе! Я проснулся с ясной головой. За пологом палатки меня встретила прекрасная погода, крепкий кофе и вкусный завтрак. Я снова готов к приключениям. Я никуда не тороплюсь, принадлежу сам себе, я переполнен впечатлениями от соприкосновения с историей. Всё, что когда-то давно изучалось на истфаке, сейчас предстаёт передо мной, как огромный интерактивный семинар. Всматриваюсь в карту, на которой я заранее отметил пункты потенциального интереса. В паре километров от римского моста, который я миновал вечером, расположены руины сельджукского замка Гюжерчинлик. Не по пути, вдобавок, нужно лезть на гору. Главная цель сегодняшнего дня — древний город Сиде. Место это туристическое, раскопанное и изученное. К западу от Сиде в последние десятилетия вырос целый район из отелей. На десять километров вдоль моря растянуты кварталы, сплошь состоящие из пансионов, отелей с разным количеством звёзд, магазины, торговые центры. Улица Sahil — Прибрежная — совпадает с трассой древней римской дороги. Перед тем, как попасть на неё, я еду по пустым дорогам через поля, параллельно трассе, слышимой где-то вдали.

На карте обозначены два сохранившихся до наших дней римских мильных камня. Интересно, что milliarium не устанавливались римлянами через каждую милю, а лишь изредка. Такие камни помогали ориентироваться на местности и указывали на расстояние до ближайшего населённого пункта. Обычно на камнях высекались надписи — имя императора, какие-либо подробности строительства и т. п. Но часто milliarium были простыми колоннами без надписей. Один из таких я уже видел вчера. Сегодня мне предстояло отыскать еще два. Задача эта, однако, оказалась не из лёгких. Современные турецкие крестьяне, как видно, ни во что не ставили исторические артефакты. Власти, зная, что туристы не станут сворачивать в апельсиновые рощи и теплицы ради какого-то убогого камешка, когда рядом целые античные города, никак эти камни не обозначали. Сами римские дороги исчезли, заросли, или слились с современными трассами. Поэтому первый камень, ради которого я сделал крюк в поля, отыскать не удалось. Он должен был стоять где-то среди апельсиновых рощ, между двух ручьев. Увы — более подробных ориентиров у меня не было. Зато я наткнулся на явно средневековый, или даже античный фонтан. Артефакт, нигде не обозначенный и не описанный. Второй камень следовало искать в центре населенного района — Кумкёй, рядом с базаром. Я нашел нечто похожее на него в самом неподходящем месте — во дворе какой-то безлюдной хибары.

Здесь, среди отелей и торговых центров я заметил, что исчезли русские туристы. Совсем. Вокруг были одни немцы. Немецкие пенсионерки стояли группами на остановках долмушей. Турки, стоявшие на крыльце лавок, мимо которых я проезжал вопросительно кричали мне вслед: «Аллеман?». Летом здесь явно людно. А сейчас мёртвый сезон, отели стоят пустые, торговцы готовы отдать свой товар за бесценок. И цены действительно очень хорошие. Но я приехал не на шоппинг. Каждый грамм «хеви метала» тащу на себе и очень радуюсь, что велосипед в этот раз легче обычного.

Подъезжаю к Сиде. Погода начала портиться, тучи затянули небо и ощутимо похолодало. Жаль, что здешние термы не пышут жаром, как когда-то, а превращены в музей. Вдоль современных улиц то тут то там попадаются поросшие бурьяном руины. Сохранившаяся до нашего времени застройка Сиде — преимущественно римская и византийская. Город окружают остатки стен. Селимие (так называется городок, поглотивший древние развалины) стоит прямо на месте античного некрополя и примыкает к Сиде с юга. Асфальтированная улица современного города ведёт к воротам императора Веспасиана, амфитеатру и Нимфеону. В отличие от других античных руин, которые я посещал в разное время в Турции, Сиде сплетён с современным городом. Старый центр здесь обитаем, в нём действуют отели и кафе, проложена инфраструктура. Здания османских времен, в которых можно снять комнату, стоят на византийских фундаментах. Для Турции это не совсем типичная картина. Чаще османы оставляли ромейские города, строя собственные неказистые поселения в стороне. Здесь же центр живой, но отданный на откуп «аллеманам».

Как бы там ни было, Сиде оказался самым людным местом, которое я посетил во время своей поездки. Аллеманы бродили по руинам и активно фотографировались. В Сиде замечательный амфитеатр, очень хорошо сохранившийся, построенный при императоре-философе Марке Аврелии в 175 году. Он обагрён кровью гладиаторов и первых христианских мучеников, о чём сохранились документальные свидетельства.

Из амфитеатра открывается прекрасный вид на делёкие горы и то, что осталось от города. Когда-то перед зрителями, отрывавшими взгляд от сцены и бросавшими его за пределы амфитеатра открывалась панорама форума и дальних кварталов Сиде. Если присмотреться, отсюда будут видны две разрушенные церкви византийского периода в северо-восточной части города и маленький античный храм Тихе — божества удачи, воздвигнутый в I веке на форуме. Привлекает внимание довольно хорошо сохранившееся двухэтажное здание. Это византийский госпиталь, основанный по велению императора Юстиниана в VI веке.

Привязав велосипед к подходящей металлической оградке, спешу осмотреть руины библиотеки и пройтись среди раскопанных улиц. Потом отправляюсь к морю. На берегу восстановлена колоннада древнегреческого храма Аполлона. Море хмурится, предвещая перемену погоды. К этому я готов. Но время поджимает, день предательски короток. Поэтому я покидаю Сиде и направляюсь на север, в Манавгат, откуда планирую подняться в горы, чтобы увидеть руины Селевкии Лирбе и Зелёный каньон.

Приятная неожиданность – от Сиде в Манавгат ведёт великолепная велодорожка. Она выкрашена в яркий синий цвет и окружена аккуратными апельсиновыми деревьями, ветви которых гнутся под тяжестью плодов. Январь – время сбора урожая апельсинов, которых в этой части Турции невероятно много. Утром я ехал среди ухоженных апельсиновых рощ. Перезревшие апельсины падают на землю, такое ощущение, что никто их не собирает и урожай пропадает, не нужный никому. А в здешних магазинах апельсины продаются по три-четыре лиры за килограмм. Воровством в чужих садах я заниматься не собирался, однако, всё-таки собрал несколько упавших оранжевых шаров. Останавливаюсь у скамейки и устраиваю апельсиновый ланч. Время обеденное, хочется есть. Решаю, что перекушу в Манавгате тёплой чорбой и кофе. Образ дымящейся ароматной чашки наполняет рот слюной.

Манавгат приятно удивил опрятной европейской архитектурой. Вдоль реки с одноимённым названием тянется прекрасная набережная с дорожками, скамейками, мостиками. Река широкая, в сезон по ней ходят туристические суда — выше по течению, на Зелёный каньон. Это живописное водохранилище с плотиной ГЭС, окружённое горами – одна из местных достопримечательностей. В моих планах доехать туда и заночевать на берегу.

В центре Манавгата, там, где река расширяется, неожиданно натыкаюсь на внушительного размера стену с башней, явно римского вида. Напоминает руины форта, защищавшего порт. Ого! Значит, не все интересности я нашел на картах, когда готовился к поездке. Это действительно руины римской крепости I века, известные как замок Зиндан.

Двое турков приветливо машут мне руками, стоя на пороге своей харчевни. Желудок начинает предательски урчать. Я останавливаюсь. Официантка неожиданно обращается ко мне по-русски. Оказывается, девушка-татарка, уже несколько лет живет в Турции. Рассказывает, что «советских людей» в Манавгате много; готовит мне бургер и варит в турке кофе. Чорбы и кюфте нет – не сезон, посетителей мало. Хозяева-турки танцуют под попсовую песню из телевизора, после приносят мне пароль от wi-fi, записанный на бумажке. Удивляются, что я путешествую в такой холод на велосипеде. Желают удачи и лёгкой дороги.

Удача и лёгкость мне не помешают – я начинаю карабкаться в гору. От Манавгата до Селевкии-Лирбе, куда я направляюсь – всего десять километров. Но преодолеваю я их часа полтора. Вдоль дороги то тут, то там попадаются внушительные фрагменты римского акведука – не такого большого, как в Аспендосе, но очень живописного. Дорога тупиковая, оканчивается у руин старого города, скрытых в сосновом лесу на шестисотметровой высоте. Еще пару лет назад она была неасфальтированной и туристы жаловались, что сюда тяжело заехать даже на машине. «Там, где пехота не пройдёт, не пролетит стальная птица…» — тяну велосипед вверх, обливаясь потом. Ох, уж этот хеви метал на багажнике!

Машин мало. Здесь ездят только туристы, да и время уже позднее – солнце предательски клонится к горизонту, откуда-то появляются порывы холодного зимнего ветра. Понимаю, что на осмотр Селевкии у меня не больше часа, а ночевать придётся где-то поблизости. Вот рядом тормозит машина. Водитель-турок и немка. Они уже осмотрели руины города и спускаются вниз. Оказывается, турок-велосипедный гид, организует летом для туристов рейды по горам и весям. Он родом из Тарсуса и предупреждает меня о сложном прибрежном шоссе, по которому мне предстоит ехать в сторону его родного города.

Римские стены Селевкии Лирбе скрыты в пиниевых рощах. Без сомнения, это одни из самых живописных руин, которые я видел в Турции. Здесь никого нет. Вокруг – нетронутая природа и тишина. Туристы уже разъехались, и я брожу по развалинам один. Первое, что поражает в Селевкии Лирбе – сохранность зданий. Дома, построенные две тысячи лет назад, возвышаются на два и даже на три этажа! Правда, большая часть города скрыта под землёй, но его центр – форум, колоннады, городские ворота были раскопаны в 1970-е годы.

Археологи нашли здесь много удивительных артефактов. Например – бронзовую статую Зевса, мозаику с изображением Орфея, монеты, утварь, даже оружие. Город много веков был затерян и о его существовании забыли даже расхитители гробниц. Слишком далеко и тяжело было тянуть отсюда строительные материалы. Так и остался Лирбе не похищенным османскими строителями.

Лирбе – название первоначальное, данное полису основателями примерно в 300 году до н.э. В Селевкию город был переименован после завоевания Малой Азии Александром Македонским. Тогда повсюду возникали Александрии, Селевкии и Антиохии, увековечившие имена великого Искандера и его полководцев. При Риме Селевкия процветала, из порта Сиде сюда доставлялись все необходимые товары. При византийцах это был центр фемы (области). Захирел город только в 13 веке.

Спуск с горы без помощи ног – всегда приятный бонус горного велопутешествия. Но сильно разгоняться я не стал. Солнце уже почти село, наступали сумерки. Я искал место для ночлега. Ставить палатку среди руин как-то не хотелось. Всё же город был мёртвым, а я почему-то испытывал нечто вроде уважения к этим руинам. Через четыре километра начиналась деревня Буцакшейхлер (в переводе — городок шейха). К шейху я ломиться не стал, найдя сносную полянку в лесу, где и заночевал. Утром меня ждали новые приключения.

Продолжение >