В Фоксе к трубе трансаляскинского нефтепровода впервые за все время моего путешествия можно свободно подойти близко и даже потрогать. Рядом с трубой стоят стенды, рассказывающие об особенностях ее строительства и обслуживания в условиях вечной мерзлоты. Главная особенность – тут труба выходит на поверхность и дальше на север до самого Ледовитого океана идет преимущественно над землей. Южнее ее особо и не было видно, она пряталась в земле и часто шла далеко от трасс. А теперь вид на эту трубу будет сопровождать меня на всем пути к океану, так что придется с ней поближе познакомиться и полюбить.

Здесь в Фоксе, последнем форпосте цивилизации, заканчивается шоссе Стиз и начинается новое — Элиот. Обочина стала намного уже и трафик существенно снизился. А окружающая местность пошла какая-то неприветливая и интуитивно неприятная. К северу от Фэрбенкса много шахт, преимущественно золотоносных, и в сторону от шоссе то и дело отходят грунтовые дороги к добычным участкам, драгам. Вокруг висят таблички, что этот участок принадлежит той или иной добывающей компании, вдоль трассы лежат запчасти от горной техники. Дикая природа, обреченная на страдания от рук человека и тяжелой техники, вызывает только сочувствие, а не радость.

На очередном подъеме я въезжаю-таки в огромную тучу, которая выливается дождем. А шоссе впереди оказывается на ремонте: по обе стороны спилили все деревья и кусты. Наверное, будут расширять трассу. Участки дорожного ремонта всегда неприятные. А тут еще навстречу пронесся грузовик, прямо в лицо полетела грязь с песком, еле удержала руль. Так и доехала до кемпинга под обволакивающим со всех сторон дождем. И вот новый облом – кемпинг-то оказывается закрыт из-за ремонта дороги. Это очень плохая новость, потому что кемпинг удобно расположен у реки. Неужели и он на ремонте? Дальше-то все в дорожной технике, где тут еще ночевать?

Подождала, пока закончится дождь и пошла все же в кемпинг на разведку. Он был совершенно пустой и выглядел как обычно, никакой строительной техники в нем я не обнаружила. Кемпинг как кемпинг. Я поставила палатку на поляне и с большой неохотой принялась готовить ужин.

Еще после того, как я свернула на шоссе Элиот и траффик заметно снизился, я ощутила какую-то пустоту. Леденящую, давящую пустоту. На юге тоже было много дорог с небольшим движением, огромные просторы дикой природы без цивилизации, да и покрытие было гораздо более неприятным. Но по этим местам я ехала с наслаждением, любопытством, позитивом. А здесь я чувствую какой-то чудовищный дискомфорт. Даже кемпинг этот какой-то неуютный. Вроде бы все есть: туалеты, столики, речка рядом шумит, людей вокруг нет, распогодилось наконец! А мне неспокойно на душе. Говорю себе: «Таня, куда ты едешь? Там же впереди сотни километров этой пустоты, и с каждым днем все будет только сложнее и хуже. Она раздавит тебя совсем. Еще не поздно повернуть назад.» Неужели так проявляется страх? С такой его формой я еще никогда не сталкивалась. Конечно, мысль повернуть назад была несерьезной. Да ну бред какой-то. Даже речи об этом быть не может!

16 июля 2018. День 23

Прогноз погоды на сегодня крайне неутешительный. Да и рельеф впереди лежит непростой. Сразу за кемпингом начался очередной подъем. И так за день несколько раз: карабкаешься вверх на 400, потом отдаешь 200-300 метров, и цикл подъема и спуска начинается по новой. Словом, американские горки. Я где-то прочитала выражение «холмы на стероидах» и тут вспомнила о нем. Так это же они и есть: не просто холмы, а холмы на стероидах! Случился и один перевал побольше, высотой метров 700. Этот перевал штурмовала я крайне медленно, часа два ехала на самой низкой передаче. Здесь опять приходится вспоминать проверенное индейское правило: «долгие переходы и долгие остановки».

Оказалось, что я поднялась в Белые горы (White Mountains). Почему они белые, я не понимаю, ведь здесь нет ледниковых вершин, высоты не те. Я бы назвала их зелеными. Склоны плотно покрыты лесом, а верхушки гор — лесотундрой. На перевале стоит туалет, стенд с картой пешеходных маршрутов и отходит тропа на локальную вершину Wickersham Dome. Высота у нее всего 1000 метров. Дальше тропа уходит к Бобровому ручью, а он впадает дальше в Юкон. Несмотря на свое название, Бобровый ручей — полноводная река, популярная у местных туристов для сплава на каяке или рафте.

Даже такие, казалось бы, невысокие горы на Аляске могут быть коварными. Только я достала термос с чаем и решила перекусить, как все вокруг заволокло молоком облаков, набежала туча и вылилась на меня ледяным проливным дождичком. Пришлось даже спрятаться вместе с термосом в туалет, чтобы не так холодно было стоять на ветру. Как-то неприветливо меня встречают эти горы.

Движение по шоссе Элиот небольшое. Кэмперы к моей радости пропали совсем, остались только фуры, сервисные пикапы и редкие туристы, которые едут в основном на горячие источники Манли. Двадцать минут или полчаса может не быть никого, а потом проедет несколько машин друг за другом. В общем, движение здешнее возникает такими волнами: долгий период тишины и спокойствия сменяется периодом активности.

На северной стороне перевала пейзаж изменился, появилось много то ли обгоревших, то ли засохших деревьев. Они торчали черными палками, обнажив склоны. Возможно, здесь был пожар или произошла какая-нибудь другая техногенная катастрофа вроде разлива нефти. Но я нашла эти виды довольно живописными, несмотря на суровый, голый вид.

А на спуске дальше у меня произошла трагедия: вылетела бутылка с газировкой. Крышка отлетела от удара об землю и разбилась, почти литр драгоценной сладкой жидкости удобрил обочину. Пришлось допить ее остаток и везти пустую бутылку уже без крышки. Какой теперь от этой бутылки толк? Но выбросить ее на обочину рука не поднимается. Ну что ж, придется пить теперь воду с противными таблетками изотоника. Не ожидала, что этот момент случится так скоро.

Американские горочки продолжались, только теперь уже весь остаток вечера под дождем. У насосной станции номер 7 нефтепровода я поставила велик на подножку, чтобы сделать фото. Решила все эти насосные станции перефоткать, так как кроме них до самого океана особо ничего рукотворного и не будет. Ну и все-таки они расположены довольно равномерно и отмечают мой прогресс продвижения к океану. На подножку тяжелый велосипед теперь ставить стало сложнее, надо аккуратно ловить баланс, тщательно выбирать поверхность. А подножка тут возьми и хрясь! Переломилась пополам. Да уж, не мой сегодня день. Настроения итак нет, горки изматывают, дождь с туманом, холодрыга, давящая пустота не отпускает. А тут еще и мелкие неприятности посыпались…

Неудобно будет теперь без подножки-то. Ведь велик прислонять не к чему, а каждый раз класть на землю и поднимать слишком тяжело. Нужно будет сделать подножку из природных материалов. Да поскорее, пока не началась тундра.

Последний педъем перед рекой Толована, на берегу которой я приметила сегодня встать, дался как-то особенно нелегко. Непрекращающийся дождь, неприятности, усталость от уже пройденных сегодня 70-ти километров. Останавливаться нельзя, сразу начинаешь замерзать, ведь температура не больше 10 градусов, а я уже мокрая снаружи от дождя, а внутри от пота. На спуске к Толоване начала совсем дико мерзнуть. Тут еще и дорога на этом спуске оказалась повреждена: асфальт слез длинными кусками на всем полотне и местами оголилась гравийная подкладка под ним. Весь этот разбитый кошмар продолжался километров пять. И вот очередной сюрприз — тормоза ни фига не работают. Коченеющими руками вдавливаю ручку до упора, а тормоза не схватывают, и я несусь со всей скоростью, еле успевая уворачиваться от кусков разбитого асфальта. То ли из-за дождя это, то ли колодки стерлись. Посмотрим потом, тут главное сейчас выжить и добраться до реки.

Наконец добралась до намеченного места. В лучших традициях плохого дня оно совсем не впечатлило. Тут начало какого-то трейла вдоль Толованы, у моста заасфальтированная парковка и стоит туалет. Вокруг везде валяется мусор, баки переполнены, туалет давно не обслуживали и мусор не вывозили. Запах возле туалета неприятный. Ехать дальше на продолжающиеся все дальше и дальше холмы уже нет ни сил, ни желания. Под дождем ставлю палатку на единственный пригодный пятачок, затаскиваю мокрые вещи под тент и падаю без сил.

17 июля 2018. День 24  

Утро было хмурым, мрачным. Вроде дождь прошел, но с гор идут новые тучи. Только я запаковала все вещи и осталось собрать палатку, как полило с новой силой. Пришлось час сидеть пережидать в пустой палатке, писать дневник. И вот в небе появился просвет. Решаю открутить обрубок подножки да тормоза посмотреть пока палатка сохнет. Колодки на заднем тормозе действительно стерлись до основания, и их пришлось заменить на новые. Только палатка за это время подсохла, а тут опять дождь! Ну что ты будешь делать! Опять что ли день невезучий? Да ну и черт с ней с палаткой, сворачиваю мокрую и скорее в путь.

Выехала я в итоге поздно, почти в полдень. Дикие холмы на стероидах продолжились, но зато наконец-то распогодилось. Ясное небо немного добавляет настроения, но усталость от бесконечных подъемов и спусков накапливается в организме. Велик тоже не очень-то худеет, по крайней мере этого пока не заметно.

На картах до сих пор обозначен населенный пункт Лайвенгуд (Livengood), но сейчас это мертвый город, ничего нет. Еще один потухший очаг золотой лихорадки. До 2011 года там существовала давно устаревшая коммутационная станция, но после ее закрытия остались одни руины. Я люблю дух городов-призраков, но Лайвенгуд стоит в стороне от трассы, еще две мили нужно ползти туда в гору, а мне итак этих горок сегодня хватает.

И вот к обеду долгожданное событие: я проехала каждую из 152-ух миль (245 км) шоссе Элиот и достигла наконец нулевой мили Далтон хайвей. На запад отсюда уходит дорога на горячие источники Манли, а на север — Далтон. У перекрестка на ограждении трассы сидит одинокий парень с рюкзаком и увлеченно читает книжку. Ух ты, наконец-то человек! Блондина звали Бьорн.

— Ты норвежец что ли?
— Нет, американец. Но с норвежскими корнями. Ловлю попутку на север, хочу доехать до хребта Брукс, походить по горам пешком.
— А давно ты тут стоишь-то?
— С самого утра.
— Ну ничего себе! Туда что и впрямь никто не едет?
— Едут одни фуры и траки, но дальнобойщикам запрещено брать попутчиков, это все из-за страховки. Есть надежда, что может кто-то из туристов меня подберет…
— А если до вечера никто не подбросит?
— Да я думал об этом. Ну ничего, поставлю палатку прямо здесь, попытаю счастья завтра. А если и завтра не получится – вернусь в Фэрбенкс. Туда уехать проще, с Мэнли на юг едет больше людей.

Я читала, что с автостопом тут не очень хорошо обстоят дела, и вот живое тому подтверждение. Туристы бы и ехали по Далтону, да тут тоже есть загвоздка: большинство компаний, дающих в аренду автомобили на Аляске, прямо запрещают езду по Далтону и некоторым другим гравийным дорогам. Кому хочется убивать подвеску на этом кошмаре, да и страховка не покрывает ремонта. Случись что – помощь будешь ждать вечность и в итоге выложишь стоимость эвакуации и ремонта из своего кармана. Мало желающих связываться.

У нулевой мили я немного перекусила, просушила палатку и отправилась на долгожданную дорогу, так долго будоражащую мое воображение. Бьорн остался читать книжку и ждать свою заветную попутку.

Асфальт закончился сразу же, как только я коснулась колесами Далтона. А за первым же поворотом начался такой подъем, что все холмы Элиота, которые я так долго и нудно преодолевала и называла «холмы на стероидах», показались цветочками. Теперь стало понятно: все самые крутые чудеса на виражах еще ждали меня впереди. Морально я сломалась уже на этом первом подъеме Далтона и поняла, что никуда такими темпами не доеду. Эту дорогу явно строили не для велосипедистов. За первой горой тут же последовала следующая с градиентом процентов 12, не меньше. Уже в последующие дни я заметила, что на Далтоне вообще мало знаков и указателей. Подъемы никак не обозначаются, спуски — знаком спускающегося грузовика, а градиент указывается лишь изредка и далеко не на самых крутых участках. Ну что с нее возьмешь – сервисная дорога.

Первые две горы выбили меня из колеи и оставили в состоянии растерянности. Уже пять часов вечера, а я за весь день преодолела только 30 километров. Настроение на нуле и делай что хочешь. И тут смотрю – едут навстречу двое. Велосипедисты, свои! Англичане Дан и Адам. Очень позитивные ребята оказались. Едут они не вместе, а встретились так же случайно в дороге. Дан вообще едет кругосветку, и Северная Америка – его третий континент. Евразию и Австралию он уже проехал, дальше до Ушуайи и Африка. В нем совершенно не чувствуется никакой моральной усталости от дороги, исходит такая положительная энергия и энтузиазм, что сразу заряжаешься, как батарейка.

Мы долго стояли и болтали обо всем на свете, обменивались впечатлениями, много смеялись. Много разных людей катается по свету, но это были настоящие единомышленники, впервые встреченные мной на Аляске. К счастью, у Дана оказалась мультитопливная горелка, и я с удовольствием отдала ему лишнюю бутылку топлива. Ребята рассказали последние «слухи с Далтона», передаваемые по цыганскому радио. Кто еще из велосипедистов едет, какая погода, как дальнобойщики подбадривают и предлагают тебе еду и воду.

— Представляешь, вдоль трубы отец с сыном идут пешком! А на север кроме тебя вроде больше никто не едет, нам только рассказывали про какую-то женщину на фэтбайке, но мы ее не видели. Горки и дальше будут убийственные почти до самого океана, а после перевала Атигун ландшафт так сильно изменится, что ты точно подумаешь, что попала на другую планету! Ну так красиво! Awesome! Комаров за Атигуном – тучи и тучи, никак не спастись! А на самом севере москиты такие крупные и летают так сонно и медленно… Просто монстры! Отмороженные монстры! Короче, все у тебя будет отлично. You’ll be okey!

Эта встреча так подняла мое настроение, воодушевила и возбудила такой энтузиазм и любопытство, что очередная гора впереди показалась не такой уж и крутой. Я в нее чуть ли не взлетела на крыльях, хотя еще час назад еле волочила ноги. Вот как оказался важен моральный настрой! Спасибо этим ребятам.

Но чудес конечно не бывает, и далеко я сегодня так и не уехала. Решила разбить лагерь прямо на съезде под мостом. Очередную 500-метровую горку все равно брать сегодня глупо. Рядом в большую гофрированную трубу под трассой тек какой-то ручей, а вода в нем была желтоватого цвета. Но это все не важно. Главное, что жизнь налаживается и «все не так уж плохо на сегодняшний день»!

Продолжение >