Предисловие

Мое путешествие по Аляске началось не с книжек Джека Лондона о Золотой лихорадке и эскимосах на собачьих упряжках и не с истории Алекса Супертрампа, погибшего вдали от людей в Волшебном автобусе. Хотя книга Джона Кракауэра о молодом скитальце, в конце концов ушедшем от цивилизации в дикую тайгу, произвела на меня впечатление, я, пожалуй, уже вышла из того возраста, когда такие истории вдохновляют тебя совершить нечто подобное. Но сама история, безусловно, добавила свою каплю к решению отправиться в путешествие по этой огромной неизведанной земле.

Кракауэр умеет писать драматично. И после таких историй понимаешь, что у каждого человека есть свои внутренние, личные границы допустимого. А еще есть субъективные границы возможного. Пока у тебя нет опыта, пока ты не совершил что-то, что казалось тебе невозможным, оно и есть невозможное. И между двумя этими границами, субъективно возможного и допустимой крайности, лежит область личных достижений. Неизвестность и отсутствие опыта пугает и притягивает одновременно. А когда ты уже сделал это, граница возможного сдвигается чуть дальше, оставляя удовлетворение и чувство эйфории. Иногда мне кажется, что это где-то рядом со смыслом жизни. Достижения других людей и отношение общества здесь совершенно ни при чем. Напротив, такие вещи лучше всего совершать в одиночку. Аляска как ничто лучше подходит для уединения, отдыха от людей. Это время побыть наедине с собой, своими мыслями, страхами и амбициями, подумать о смысле жизни.

Для меня было недопустимым отказаться от всех благ цивилизации сразу и жить первобытной жизнью охотника и собирателя, хотя Аляска — это прекрасное место, где такой опыт в современном мире все еще доступен. Она притягивает всевозможных безумцев и искателей приключений. А невозможным был Далтон хайвэй — дорога, ведущая на край земли. Маленьким шагом к одиссеи было то, что заказывая книги на Амазоне в очередной раз, я положила в корзину и карту Аляски от National Geographic. Когда карта пришла, на ней я увидела дорогу, ведущую прямо к Северному Ледовитому океану в Прудо Бэй (он же Дэдхорс). Это окончательно поставило все на свои места. Неизвестность и возможные трудности пути только будоражили воображение, и чем больше я читала про Далтон хайвэй, тем больше мне хотелось оказаться там. Еще никогда я настолько серьезно не задавалась вопросом «Смогу ли?». Ведь это не просто дорога, а больше 700 километров в условиях Арктики без возможности сойти и пополнить запасы продовольствия. Дорога на крайний север, край американского континента. Больше 700 километров дикой природы – это серьезное испытание для одиночки. Я до последнего не представляла, что будет меня там ждать, до тех пор пока колеса моего велосипеда не коснулись первой мили этой дороги. С каждой новой милей меня ждали все новые открытия. Итак, я купила билеты в Анкоридж и стала готовиться к приключениям.

Дальше будет в чем-то полезная информация и общие впечатления, чтобы потом не отвлекаться на нее по ходу повествования, а сосредоточиться на мыслях, событиях и дневниковых записях.

Информации про Далтон в интернете немного, но она есть. И все это на английском языке. Я выяснила, что американские велотуристы там ездят, и эта дорога популярна среди опытных велопутешественников и кругосветчиков, в основном едущих Панамерикану — из Дэдхорса в Ушуайу (Аргентина) или наоборот. Это не массовый маршрут и испытание отнюдь не для новичков. Он требует хорошей физической подготовки и серьезного туристического опыта. Сезон за полярным кругом короткий, в июне снег в тундре только начинает сходить, а в конце августа он выпадает вновь. В июне и сентябре серьезным препятствием становится перевал Атигун, который может засыпать снегом. Летом перевал часто размывает дождями, но и снег тоже не редкость в плохой год. Зимой тоже ездят, но единицы и на фэтбайках. Да и зимой там полярная ночь — мало удовольствия все время крутить в холоде и темноте. За короткий летний сезон дорогу успевает проехать десяток или два велотуристов. И как правило все друг о друге уже знают заранее от дорожных рабочих, дальнобойщиков, встреченных мотоциклистов и других велотуристов. В отсутствии цивилизованной связи хорошо работает цыганское радио. Дорога поддается не всем, некоторые ломаются на середине пути.

В дневниках западных велосипедистов можно почерпнуть полезную информацию о Далтоне, но это имеет мало отношения к реальности. Во-первых, потому что погодные условия каждый день разные. Если кто-то проехал там вчера и ему повезло, то сегодня для тебя уже может быть совсем другая дорога. Во-вторых, прошлогодние отчеты быстро теряют свою актуальность, потому что дорогу в условиях вечной мерзлоты каждый год ремонтируют, по сути кладут заново целые участки, меняется покрытие. Еще 10 лет назад дорога полностью была гравийной, но в последние годы появилась тенденция какие-то небольшие участки асфальтировать. Так что десять лет назад автор дневника ехал буквально по другой дороге. Хотя вряд ли Далтон когда-нибудь станет полностью асфальтированным.

Однако помимо Далтона на Аляске есть много всего интересного. Ведь путешествия совершаются не ради самой дороги. Чем больше я читала про Аляску, тем больше мне хотелось увидеть абсолютно все. Ледники, откалывающиеся прямо в океан в заливе Prince William Sound, вулканы национального парка Катмай. Отдельной темой была русская Аляска. На полуострове Кенай до сих пор существуют поселения с русскими названиями: Николаевск, Нинильчик. И в них до сих пор живут потомки православных староверов. А уж русских топонимов не счесть: остров Баранова, Чичагова, Куприянова… В Нинильчике сохранился реликтовый диалект русского языка, напоминающий язык крестьян 19-го века со смесью языка алеутов. Правда сейчас он практически умирает вместе с его носителями. Их дети и внуки уже полноценные американцы.

Но все увидеть просто невозможно. Я решила оставить тему русской Аляски. К тому же ни полуостров Кенай, ни Ситка (бывший Ново-Архангельск) – столица Русской Америки, не являются велосипедной темой. По Кенаю есть единственная тупиковая дорога длиной около 350 км из Анкориджа, значит возвращаться тоже придется по ней. Слишком большое расстояние. Ситка же находится на острове и доступна только на пароме или самолете, что очень дорого и с велосипедом не имеет никакого смысла.

Аляска стала штатом США в 1959-ом году. Поэтому чтобы попасть туда, нужна виза США и больше ничего. На Чукотку даже гражданам России требуются какие-то специальные разрешения, американцы же до таких извращений не дошли. Но и американская виза сейчас — это уже немало. Я успела получить её еще в 2017-ом году, когда готовилась к Скалистым приключениям. С тех пор процедура усложнилась из-за дипломатического конфликта, сроки выдачи сильно растянулись. Но получить её при сильном желании и упорстве можно и сейчас, никаких непреодолимых препятствий к этому нет.

Добраться до Аляски из России непросто, не быстро и не дешево. Казалось бы, Россия совсем рядом: вот Чукотка, а на другом берегу Берингова пролива Аляска, но никаких регулярных рейсов с Дальнего Востока в Анкоридж нет. Я слышала о чартерах, но на них полагаться опасно. Cуществует сезонный (летний) рейс Петропавловск-Камчатский-Анкоридж авиакомпании Air Russia, совместный с авиакомпанией Якутия, но цена там была неконкурентная (UPD: в ноябре 2018 года Росавиация в одностороннем порядке этот рейс закрыла). Все надежные регулярные перелеты совершаются через США. Парадоксально, что коренным жителям Чукотки не нужна виза для посещения Аляски, но чтобы оказаться там практически, нужно буквально облететь вокруг земного шара. Самый быстрый способ добраться до Аляски из Москвы – через Лос Анджелес, которым я и воспользовалась. До Лос Анджелеса довезет Аэрофлот, а дальше до Анкориджа — авиакомпания Alaska Airlines. Американцы часто попадают на Аляску через Сиэтл, так дешевле. Но из Москвы прямых рейсов в Сиэтл нет, и с другого континента такой способ попадания не кажется оптимальным. На край континента, в Дэдхорс, где планировался финиш моей Одиссеи, также летает Alaska Airlines из Анкориджа. Причем летает обычный Боинг, а не какой-то там маленький самолет с винтовыми двигателями, как можно себе вообразить. Перелет — это удобно, не нужно возвращаться обратно той же дорогой еще две недели до Фэрбэнкса. Вообще на Аляске многое держится на большой и малой авиации, так как до большинства мест можно добраться только по воздуху. Bush plane — такой же символ Аляски, как и медведь. Но о своем опыте полетов я расскажу позже.

Над маршрутом я думала недолго, так как выбирать особо не приходится: дорог на Аляске немного. Здесь нет никаких размеченных веломаршрутов – абсолютная, дикая свобода. Но по факту эта свобода ограничивается лишь автомобильными дорогами, потому что второстепенные грунтовые дороги, отходящие от трасс, почти всегда оказываются тупиковыми или ведут в непроходимую тайгу или болотистую тундру, где на велосипеде не проехать. Да и ловить на этих грунтовках нечего. На Аляске всю остальную территорию США называют mainland – «большая земля». На «большой земле» еще при Эйзенхауэре построили огромную сеть скоростных автодорог со сквозной нумерацией – интерстейтов. А Аляски это не коснулось, здесь все развивалось по-другому. Все шоссе имеют уникальную, отличную от mainland нумерацию, и всего основных дорог 11. Кроме номера каждая дорога имеет еще и название в честь какой-нибудь выдающейся исторической личности. Большинство шоссе имеют качественное асфальтовое покрытие, широкие отбойники (или «плечо») и практически не отличаются по качеству от других американских дорог. По всем дорогам разрешено ездить на велосипеде. Единственный запрет на движение на весь огромный штат я нашла лишь в тоннеле Памяти Антона Андерсона (Anton Anderson Memorial Tunnel), проложенном под ледником Портедж и ведущем в Уиттиер. Но и этот запрет легко преодолеть.

Ввиду всех этих особенностей, мой фактический маршрут впервые полностью совпал с планируемым. Да и вообще, чтобы уложиться в сроки отпуска и обратного перелета, я впервые составила для себя подробный график движения по дням и установила ключевые даты, где и к какому дню я должна быть. Для меня это не свойственно. Поскольку населенных (опорных) пунктов там не так много, в зависимости от километража между ними я прикидывала, за сколько дней я комфортно смогу добраться от одного до другого, и уже условно распределяла километраж между этими днями. Обычно все эти маршруты-графики я составляю для консульств, чтобы получить визу, а потом по ходу движения много импровизирую. Но здесь ни о какой импровизации, как и эвакуации или подброске речи не могло идти. Траффик там конечно есть, но автостоп чем дальше на север, тем сильно хуже. Поэтому нужно полагаться максимально на себя и свои силы. Чтобы проехать, нужно было четко следовать графику и стараться не вываливаться из него. Я понимала, что если где-то я не доеду, то завтра придется крутить больше, а в условиях непредсказуемых климатических и дорожных условий Арктики это может быть чревато большими проблемами. Для меня это несколько необычный опыт, но именно планирование и четкое следование графику помогло мне достичь своей цели вовремя.

Статистика путешествия по дням и трек

Я пользовалась картой для Гармина TOPO U.S. 100K — Alaska, а также бумажной картой от National Geographic Alaska Adventure Map. На ней обозначены расстояния в милях, кемпинги, разные потенциально интересные места. И хоть она и не слишком подробная, для общего ежедневного планирования она оказалась очень хороша. В покупных более детальных топографических картах (например, серия двухкилометровок Trails Illustrated от того же National Geographic) я не вижу большого смысла для велосипедиста, если не планировать длительные офф-роуд пешки (размеченных трейлов практически нет, либо они очень короткие). Но такие пешки — это скорее другая тема, плохо совместимая с велосипедом. А детальные карты отдельных туристических дорог (McCartey Road, Denali Highway) и национальных парков с обозначением достопримечательностей можно добыть и бесплатно в туристических центрах.

Природа Аляски – это удивительное, уникальное явление. Это одно из немногих мест на планете, располагающее огромными территориями дикой, почти нетронутой человеком природы. Сама природа и является основным достоянием и достопримечательностью. Вблизи туристических мест и дорог можно встретить зависимых от человеческой пищи зверей, но это лишь небольшая ограниченная территория. Масштабы Аляски поистине огромны, и трудно себе даже вообразить, сколько земли лежит вне доступности по земле и сколько диких животных там живет. Из-за таких огромных масштабов сложно ожидать, что климат везде будет одинаковым. Аляска очень разная и лежит в разных климатических зонах. Самый юг, прилегающий к Тихому океану, отдаленно напоминает Норвегию с её водопадами, фьордами и ледниками. Климат там более дождливый и прохладный. Алеутские острова лежат в сейсмически активной зоне (Ring of Fire), там есть действующие вулканы. Горы центральной Аляски, покрытые альпийской тундрой, будут невольно вызывать в памяти воспоминания об Исландии. А национальный парк Денали вообще заставит задуматься, на какой планете ты сейчас находишься? Но все же это ни то, ни другое и ни третье. Это уникальная, ни на что не похожая Аляска с её абсолютно непредсказуемой погодой. И чем севернее ты двигаешься, тем более непредсказуемым и быстро меняющимся становится все вокруг. С погодой мне в целом везло. Дожди были, иногда дождь шел целый день, но не было такого, чтобы он шел несколько дней непрерывно. Также было несколько очень жарких дней, солнце припекало ультрафиолетом не меньше, чем на югах.

Хотя каким-то чудесным образом самый высокий пик Северной Америки – гора Денали (Мак Кинли, 6190 м) очутилась именно на Аляске, высочайший дорожный перевал штата – Атигун – лежит на высоте всего 1450 метров. А большинство остальных автомобильных перевалов находятся в районе 1200 метров, и многие из них заезжаются в седле. Никакими гималайскими подвигами с акклиматизацией тут даже не пахнет. Высокие горы лежат где-то далеко от дорог, это территория альпинистов с заброской на легкомоторных самолетах, потому что даже пешком это далеко. Как сказала мне одна пара встреченных опытных американских велотуристов: «Мы ожидали, что Аляска будет более суровой. Но оказалось, что она в общем-то плоская!» Но конечно она не совсем плоская, а рельеф напоминает скорее стиральную доску: американские горочки, где ты долго ползешь в бесконечный подъем с каким-нибудь набором 400 метров, потом отдаешь эти 400 метров высоты обратно на спуске, а за ним начинается очередная такая же горочка. И такие подъемы изматывают тебя не меньше большого подъема с постоянным набором. На Далтон хайвэй эти горочки в совокупности с неравномерным покрытием и непредсказуемой погодой составляют основную трудность для велосипедиста.

Теоретически, главную опасность на Аляске составляют медведи. Причем если в Скалистых горах чаще всего можно увидеть черных мишек, то на Аляске более распространены гризли. Хотя и тот и другой вид обитает и там, и там. Но в реальности я видела гризли лишь в заповеднике Денали. Следы пребывания медведей также встречаются редко, видимо они существуют где-то далеко от дорог и стараются от людей вообще держаться подальше. Ощущение угрозы со стороны медведей было существенно меньше, чем в Скалистых горах. Но может быть мне просто повезло или чувство опасности со временем притупилось по мере приобретения опыта в дикой природе. Но это не значит, что опасности совсем нет. В 2017-ом году на Аляске произошло два смертельных случая нападения медведей на человека с разницей всего в пару дней в абсолютно разных местах. И это были хищнические нападения, то есть медведь целенаправленно напал на жертву как на источник пищи, что вообще не свойственно медведям. Тогда много было разговоров экологов и биологов о том, что в природе что-то произошло, что повлияло на такое поведение. Так что наличие медвежьего спрея обязательно, он является здесь основным средством самообороны наряду с огнестрельным оружием. Применять его скорее всего не придется, но с ним спокойнее. Оружие среди местных распространено, но велосипедисту оно совершенно ни к чему, тем более если не умеешь стрелять и не планируется охота. А вот других животных помимо медведей встретить довольно просто. Аляска демонстрирует богатство фауны. Чаще всего попадаются мелкие зверьки – зайцы, белки и земляные белки, различные птицы. Из крупных животных можно увидеть лося, карибу и оленей, баранов Далла, дикобразов, лис и волков. Люди говорили, что видели овцебыков и рысей, но мне не посчастливилось.

Кроме зверей и птиц, на Аляске также водится несколько видов промысловых рыб. Рыбалка – популярная тема для зарабатывания денег на туристах, распространены всякие рыбацкие лоджи задорого. Главная рыба, конечно, лосось, его тут несколько видов. В реках и озерах водится форель и хариус. В отличие от Норвегии, где не нужно никаких лицензий, на Аляске нужна лицензия на вылов рыбы. И даже на спортивную рыбалку по принципу “catch and release”, когда рыбу выпускаешь обратно. Лицензии очень дорогие, на один день стоит около $20. При этом существует целый список всяких правил и ограничений, в подробности которых я не сильно вдавалась. Короче, только ради рыбалки я бы на Аляску не поехала, куда проще и дешевле съездить в Норвегию. Я в рыбалке полный профан, но уж коли я здесь, то купила в Анкоридже легкий спиннинг и тихонечко развивала навыки рыбака на мелких реках и озерах, пока никто не видит. Теоретически если сидеть на берегу с удочкой целый день, то могут приехать и выписать штраф. Но я же на велике. Остановилась, порыбачила час и поехала дальше, и никому нет никакого дела. Тем более, что я обнаружила в себе способность к состраданию рыбе, убить я ее не могла, поэтому выпускала обратно в водоем. Я не голодала, еды было достаточно. Хищная рыба типа форели легко идет на крючок даже такому новичку, как я. Так что в целом рыбалка – это реальное, хорошее подспорье для путешественника.

Тем более, что ввиду удаленности от остальной страны и общей дикости, Аляска – один из самых дорогих штатов. Здесь почти все привозное, кроме некоторых продуктов питания, и транспортные расходы привносят свой вклад в окончательную цену. Даже основные продукты питания дорогие, а крупных супермаркетов на весь штат — по пальцам можно пересчитать. Здесь нет налога с продаж, что является плюсом, но зато есть некий налог на гостиницы (hotel bed tax) от 2% до 13% в зависимости от города и места. Так что к цене номера на Букинге (которая итак выглядит сильно заоблачной) надо прибавлять еще и кругленькую сумму налога. По этой причине из 35 ночей я провела в гостиницах только 4: две в Фэрбенксе, одну в Дэдхорсе и одну в Барроу, — там, где этого было практически не избежать. Я поставила рекорд непрерывной палаточной ночевки: 19 ночей подряд. Гостиницы, впрочем, не сильно здесь распространены и попадаются только в городах, которых мало. Цивилизованные туристы останавливаются в основном в так называемых cabins – деревянных домиках на 2-4-8 человек. Цена в них, однако, при отсутствии привычных гостиничных удобств от гостиничной не отличается (от $100 за домик).

На ночевку я старалась останавливаться либо в кемпингах, либо совсем дико. Это единственный штат США, где с дикой ночевкой все не просто хорошо – это рай для любителей затеряться с палаткой на природе. Но есть и специальные государственные кемпинги, оборудованные места для стоянок туристов – State Recreation Sites (SRS). На юге таких SRS много, а к северу от Фэрбенкса их уже нет. Обычно в таких кемпингах есть только туалет, мусорка и пронумерованные площадки, на каждой — столик и место для костра. В общем, практически без удобств. Редко попадаются SRS со специальными ящиками для хранения продуктов (bear box), еще реже – с навесом-кухней для приготовления там пищи. Эти кемпинги платные, стоят как правило около $20 за место и работают по системе саморегистрации: приезжаешь, занимаешь место, кладешь деньги в конвертик и опускаешь в ящичек на въезде. Ориентированы они на автомобилистов и тех, кто приехал на автодоме (RV). Так здесь путешествует подавляющее большинство. В отличие от остальных штатов, где обычно в таких кемпингах есть специальные места для хайкеров-велосипедистов (hiker-biker sites) за $5, аляскинские SRS такими местами не располагают, да еще и существенно дороже при том, что даже элементарного навеса от дождя там нет. Тем не менее кемпингам я часто отдавала преимущество, потому что они обычно расположены в живописных местах у водоемов и так спокойнее: вероятность того, что туда придет дикое зверье (медведи), меньше. К тому же на Аляске они не такие людные, как в тех же Скалистых горах, выглядят более дико и естественно (без всех этих отсыпанных мелким гравием площадок) и там полно свободных мест. Туристов здесь в разы меньше, и как правило вместе со мной стояло всего две-три машины, где-то далеко за деревьями, и никто никому не мешал.

Еду я перевозила отдельно от остального снаряжения в специально выделенным под неё Ортлибе (в этом смысле раздельные велосумки крайне удобны) и готовила почти всегда вдалеке от палатки, даже при летающих вокруг злых москитах и в дождь. Сумку с едой и посудой всегда вешала на ночь на дерево или старалась закинуть куда-то повыше, чтобы не достало зверье.

Еще со времен Золотой лихорадки и передвижения на лошадях и собачьих упряжках на дорогах Аляски сохранились так называемые roadhouses. Это некий аналог караван-сарая, ресторан и гостиница в одном флаконе. Сейчас при них как правило бывают заправки и изредка магазины со скудным ассортиментом. Такая особенность штата. Привычных больших заправок с прилагающимся минимаркетом, как во всем мире, я видела всего пару раз вблизи Фэрбенкса и Анкориджа. На такие роадхаусы можно полагаться в плане покупки снэков, мороженки, газировки или иногда какого-нибудь древнего супа Campbell в банке, в общем продуктов первой необходимости. Но и магазины при них тоже бывают не каждый раз. Если попадался роадхаус, то я всегда в нем обедала. Меню состояло как правило из супа дня, сэндвичей, бургеров и кофе. Большие закупки еды я делала только три раза в крупных супермаркетах: в Анкоридже (Walmart), Гленналене (IGA Market) и Фэрбенксе (Fred Meyer). Запасы везла на неделю, а в самом конце на Далтоне на две недели вперед.

Пожалуй, не нужно говорить, что с водой проблем нет. На юге я совсем не пользовалась ни фильтром, ни каплями для обеззараживания. Воду иногда можно набрать в кемпингах SRS, попросить в роадхаусах, добыть в горной речке. Я не очень люблю пить на ходу простую воду, для питья часто покупала газировку или растворяла порошок типа Yupi. Такие сухие соки в США до сих пор популярны и продаются в любом супермаркете. Когда севернее Фэрбенкса цивилизация пропала окончательно, фильтровала воду из рек и ручьев. Не всегда удавалось встать на ночевку возле воды, особенно в заболоченной тундре (наоборот старалась встать повыше — комаров меньше), но каждый день я пересекала множество мелких и крупных рек, где можно было набрать воду в бурдюк. Между Фэрбенксом и Лайвенгудом ведется добыча золота и других полезных ископаемых, и потому вода во многих реках официально непригодна для питья – много химических примесей, которые не удаляются простой фильтрацией. Вода желтоватая, но я и такую пила от безвыходности, предварительно прогнав через фильтр.

Мобильная связь на Аляске существует, но несмотря на обещанное плотное покрытие вдоль всех шоссе на сайте крупнейшего мобильного оператора AT&T, на практике мой телефон ловил её только вблизи островов цивилизации, в скудной населенке. На трассе связи часто не было даже на населенном юге. Между Фэрбенксом и Дэдхорсом мобильной связи нет совсем. У меня с собой был спутниковый коммуникатор DeLorme inReach. Большую часть времени он оставался единственным средством связи. Это был не только трекер, передающий информацию о местонахождении, но я могла передавать короткие сообщения с его помощью на обычные мобильные номера и получать их. Можно было обойтись и без него, но я рада, что взяла его с собой. Семья была спокойна, зная где я в конкретный момент и имея возможность всегда отправить мне сообщение. Он действительно работает везде, даже за полярным кругом, только пару раз были задержки сообщений от меня на день или два, приходили потом все вместе целой пачкой. Кстати, подобными коммуникаторами пользуются дорожные рабочие, сотрудники добывающих компаний, работающие в поле, и вообще эти устройства здесь довольно популярны.

На данный момент это было одно из самых сложных моих путешествий на велосипеде, но и в то же время одно из самых захватывающих, богатых на впечатления и полезных в плане приобретенного опыта. Аляска оставила огромный след в моем сердце и вряд ли когда-нибудь покинет его.

В следующей главе будет несколько слов о подготовке и некоторых технических моментах путешествия.

Продолжение >