13 августа 2017  

Немцы встали ни свет ни заря, и пока я вылезала из спальника, их уже ветром сдуло. Совсем я что-то разленилась от накопившейся усталости. Зато удалось поближе пообщаться с Гэри и его другом-напарником. Гэри продолжал всему удивляться: моему способу перевозки воды на вилке и Гармину. Сами они едут по каким-то старым картам 10-летней давности. Многое, говорит, с тех пор изменилось, и у них из-за этих карт было много приключений.

— А как ты приспосабливаешься к высоте? У тебя впереди нацпарк Глэйшерс, так там вообще перевалы по 5000 метров!

Я захихикала про себя, но виду не показала. Тут и гор-то нет такой высоты, не то что перевалов. Это же не Гималаи. А может Гэри просто перепутал метры и футы, но в футах там явно в два раза больше, чем 5000, этим-то настоящих велотуристов не испугать.

— Да никак не приспосабливаюсь! У меня врожденная устойчивость к высоте, — вру я.

С кудрявым напарником Гэри я познакомилась только сегодня, он оказался очень позитивным и рассудительным. Поговорили с ним обо всем: о Путине и Трампе, различии наших культур и конечно велотуризме, о его популярности в России и США и различиях менталитетов. Он бывал в Москве и Питере еще в 90-ые, рассказал о своих впечатлениях. Удручающее впечатление производят москвичи на американцев, скажу я. Говорит, даже вспоминать не хочется.

Я выехала на трассу номер 3, которая идет почти через всю Канаду и поехала на восток к перевалу Crowsnest (1380 м). Движение там было очень интенсивное, но почти везде была широкая обочина. Обочину в Америке называют «плечо», по нему чаще всего и ездят велосипедисты. По какому-то негласному закону у велотуристов здесь принято обмениваться информацией, есть ли «shoulder» на той или иной дороге или нет. Впрочем, сегодня я не встретила ни одного велотуриста. Перевал не пользуется у них популярностью.

Как и говорили Александра и Дэниел, перевал оказался очень легким. Двести метров подъема размазаны на 20 километров пути, и подъем совсем не ощущается.

За перевалом открывался вид на угольный Дикий Запад, шахтерские умирающие городки. Времена угольной лихорадки давно прошли, и острое ощущение кризиса отрасли охватило меня. Все выглядит весьма запущенно.

Один за другим тянулись одинаковые селения вдоль шоссе. Хазел, Блэрмор… я даже не помню всех названий. Горы становились все меньше и меньше. Сначала они превратились в зеленые холмы, затем их стало видно только на горизонте, а потом они и совсем исчезли, сменившись выгоревшей на солнце травой фермерских угодий. Это была прерия.

По прерии едется легко. Вся земля здесь поделена на квадраты между фермами и ранчо. Это территория ковбоев, так прочно ассоциирующихся с Диким Западом. Уже к четырем я проехала 60 километров и подумала, что смогу доехать до центра местной цивилизации Пинчер Крик (Pincher Creek) и поселиться там в мотеле. Наконец-то мотель! Со вчерашнего дня он не выходил у меня из головы. Прямо на трассе я его и забронировала, осталось только доехать.

Сквозь скучный и однообразный пейзаж прерии, дорога на Пинчер Крик вдруг обрела название Cowboy trail и вдоль нее проявились черные силуэты ковбоев и индейцев, вырезанные из металла.

А сам Пинчер Крик оказался тихим местом, словно из вестернов. Одноэтажные дома, абсолютная пустота и только перекати-поле гуляет по улицам. Городок казался абсолютно необитаемым, будто один из тех городов-призраков времен Золотой лихорадки, о которых я так много читала. Повсюду на пыльных магазинах висели вывески «продается» и «закрыто навсегда».

Но вдруг из одной лавки вышел мужик в засаленной шляпе и ковбойских сапогах. Увидев меня, он поздоровался первым: «Хэй!» Первая моя мысль была: «Ух ты блин, это не шутка, они и правда здесь так ходят!» Настоящего ковбоя я видела первый раз в своей жизни. Я очутилась в самом сердце канадского Дикого Запада.

В детстве, когда мальчики играли в ковбоев и индейцев, я не задумывалась о том, кто такие ковбои. Для меня они были лишь супергероями из вестернов, которые лихо скачут на лошади, метко стреляют из револьверов, грабят поезда, убивают индейцев и бухают в салунах. Я не люблю вестерны. Они вызывают у меня какую-то глубинную стойкую неприязнь. Я не задумывалась о том, кто такие ковбои на самом деле и до сегодняшнего дня, они так и оставались для меня супергероями из детства. А теперь встретив того настоящего ковбоя 21-го века я осознала, что это всего лишь простые фермеры, пасущие коров на лошадях. Обычные деревенские парни, «реднеки». Они настоящие, не вымышленные. И это осознание простоты приблизило меня к ним, сместило чувства от этой детской нелюбви к уважению.

Найдя свой мотель, я обнаружила на ресепшене его хозяйку-китаянку. Мотели – это романтика американского захолустья, глубинки. В какую бы дыру тебя ни привела дорога, ты найдешь там мотель: одноэтажное здание с комнатами, зайти в которую можно прямо с улицы, припарковав машину напротив. Никакого завтрака, внутри будет телевизор, продавленная кровать, ванная и холодильник. Я закатила велик с сумками прямо в комнату и не разбирая вещей рухнула на кровать. Это счастье! Счастье наконец-то отдать 100 долларов за вечер на большой и мягкой кровати. И вот что я поняла: в отличие от американских довольно дешевых мотелей, имеющих рейтинг самых трэшовых гостиниц с одной звездой, канадские мотели — это довольно неплохие и дорогие гостиницы. По крайней мере не по уровню сервиса, а по чистоте комнаты, постельного белья и «свежести» мебели и ремонта. Куда бы ты ни приехал, везде будет одна и та же цена примерно в 100 долларов за ночь. Конечно, это первый мотель в Канаде, в котором я ночую, и никто не давал мне права делать такие поспешные выводы. Но я уже третий раз порываюсь переночевать в комнате и нигде не видела цены ниже этих самых злосчастных ста канадских долларов. Хочется думать, что и качество проживания везде соответствует цене.

Десять лет назад, когда я первый раз приехала в США по Work&Travel, мы с моим тогдашним американским бойфрэндом отправились путешествовать по восточному побережью и проехали его от Мэйна до Флориды и обратно. Мои воспоминания об американских отелях прочно связаны с заказом пиццы в номер и ее поеданием, лежа прямо в кровати под какое-нибудь глупейшее телешоу. В какой бы отель мы ни приехали, в тумбочке всегда обнаруживались библия и реклама пиццы.

Я выдвинула ящик, увидела библию, рекламу пиццы и на меня нахлынули воспоминания. Пиццерия находилась совсем недалеко, и я дошла туда пешком, чтобы еще раз посмотреть на этот странный одноэтажный город. В пиццерии работали пакистанцы. Китайцы, индусы и пакистанцы — вот новые лица Дикого Запада.

Вечер прошел в ностальгической атмосфере, очень по-американски. Телевизор, пицца в кровати. По ящику шли викторины и передачи одна другой краше. Сначала была передача «Самые смешные видео» — это там, где люди подскальзываются, падают с гироскутеров, кидаются тортами, а все в студии дико хохочут. Удивляюсь, что во времена Ютьюба такие телешоу здесь все еще существуют. Потом была викторина типа «Поле чудес», одна тучная тетя никак не могла отгадать простое слово «opossum». Завершилось все новостями про Сирию.

14 августа 2017 

До национального парка Waterton Lakes осталось всего полсотни километров. За Пинчер Крик дорога сразу пошла холмами вверх и вниз. В основном вверх. И вот уже за очередным холмом вновь стали видны горы. Поднялся сильный встречный ветер, он сбивал меня с ног. Сопротивляться становилось все сложнее, чем ближе я подбиралась к подножию гор. Это был шинук (chinook) – ветер прерий, воспеваемый в индейском фольклоре. Теперь я на собственной шкуре чувствовала его воздействие. Позже я узнала, что он характерен именно для южной Альберты и наибольшую силу набирает именно на этом участке от Пинчер Крик до Уотертона.

Иногда шинук сравнивают с ураганом, когда он приносит с собой удивительные температурные перепады до 20°C. Как только теплый ветер наступает на сугробы зимой, он может растопить лед со скоростью 30 сантиметров в час и быстро превратить сантиметры снега в лужи воды. В 1962 году в Пинчер Крик был зафиксирован рекорд перепада температур на 41°C с -19 до 22°C всего за один час.

Народная легенда рассказывает необычный случай:

Мужчина со своей женой вышел на прогулку во время шинука. Жена была тепло одета, а мужчина был одет в летнюю одежду. Когда пара вернулась домой, мужчина обморозился, и у женщины был тепловой удар.

Доехав наконец до парка, останавливаюсь у знака с названием парка чтобы передохнуть от ветра. Рядом тормозит пикап, выходит мужик и спрашивает:

— Откуда ты едешь? Из самого Джаспера??? Вау, вот это да! Давай я тебя сфотографирую.

Вот какой сервис!

В парке красотища. Въезд во все национальные парки Канады в этом году бесплатный. Но если в Джаспере и Банфе в будках на въезде никого не было и шлагбаумы были подняты, то здесь на въезде стояли рейнджеры и проверяли парк пассы у машин. У меня не проверили.

День сегодня какой-то пасмурно-ветреный. По дороге в деревню Уотертон заглянула в инфоцентр. Стоят девушки-студентки. Про пешие маршруты ничего не знают, посоветовать ничего не могут, вручили мне какие-то буклеты и на этом все закончилось. Про кемпинг тоже ничего не ведают. Обычно в таких инфоцентрах можно забронировать место в кемпинге, но здесь меня отправили в сам кемпинг, «езжайте туда сами и спрашивайте, есть место или нет».

В кемпинге оказалось, что для велосипедистов и туристов, пришедших пешком, есть одно резервное место, которое нельзя забронировать заранее и оно продается только вечером по принципу «кто первый пришел». К счастью, оно оказалось свободно, но занять его можно только на одну ночь. А я планировала завтра отправиться пешком в горы налегке и мне нужна была вторая ночь, чтобы не думать о лагере. А теперь получается, что рано стартовать я не смогу, до 10 надо освобождать место и переезжать, если еще будет свободно какое-то другое место. Это лишает меня возможности самых длинных и интересных пеших маршрутов, на которые надо выходить с рассветом.

Кемпинг в Уотертоне представляет собой огромную территорию, всю утыканную кемперами – дико популярное тут местечко. Пешком от ресепшена до своего места идти далековато. Теперь я понимаю, почему люди возят с собой на кемперах велики – исключительно чтобы перемещаться на них по этим огромным кемпингам! Палатки стоят настолько близко друг к другу, что слышно храп соседа. Один столик на три палаткоместа, ужасно все неудобно. Непонятно, за что заплатила деньги.

Пошла гулять по деревне и осознала, что вот-вот буду пересекать границу с США и пора бы уже начинать покупать канадские сувениры. В Уотертоне много сувенирных лавок, вся деревня состоит из них и сувенир найти нетрудно. Купила книгу о первых исследователях Скалистых гор и о женщине, изучавшей быт индейцев на рубеже 19 и 20 веков.

Продолжение >