27 июня 2016 г. Laugarfell – Laugavellir: 39,85 км. Попутный ветер, ясно, +14

Погода утром временно наладилась, и наотмокавшись в термальных бассейнах мы пошли готовиться к предстоящему погружению в пустыню. В гостевом доме обнаружилась огромная по формату и весу книга: пятисотметровый топографический атлас Исландии. Девушка с ресепшена заметила, что это самая популярная книга в доме. Карты там были очень подробные, на них были обозначены мельчайшие броды и тропы, названия всех ручейков и горных убежищ. За завтраком мы с интересом изучали атлас, а после я пересняла на телефон все нужные нам листы, и это оказалось очень правильным решением. Иметь подробную карту на автономных участках необходимо.

Когда мы уезжали, я попросила ту же девушку с ресепшена посмотреть для нас информацию о состоянии дорог впереди и в районе Аскьи, ведь пару дней назад многие из них были еще закрыты. И к нашему удивлению, девушка сообщила, что как раз сегодня открыли дорогу F894 на Аскью и кусочек F910, ведущий к базе Dreki и вулкану. Это была приятная новость, потому что обычно эту дорогу открывают в начале июля. Теперь мы точно решили взять курс на Аскью! Витя тем не менее поначалу высказывал некоторые сомнения, что мы туда доедем. А вот дорога F923 через Aðalból, по которой мы изначально планировали ехать, как раз оказалась закрыта. На велокарте она казалась нам более простой, чем F910. Во-первых, потому что в Aðalból был обозначен кемпинг, а во-вторых, потому что после него начиналось некоторое улучшение дороги. Но при ближайшем рассмотрении в атласе она оказалась сложнее: на ней два брода, проходит она на большей высоте и открывают ее позже из-за возможного наличия там снега или разлива рек.

Пустынный асфальт 910-ой дороги уводил нас все дальше и дальше вглубь страны. Ветер дул в спину, светило солнце и так непривычно освещало снежные сугробы, лежащие вдоль дороги и на склонах окружавших нас гор. Вскоре мы оказались на развилке. Налево уходила закрытая дорога к горе и леднику Snæfell, а направо та самая закрытая F923, по которой мы сначала хотели ехать.

Асфальтовая дорога привела нас к огромной дамбе гидроэлектростанции Каурахньюкар (Kárahnjúkar), питаемой крупнейшим ледником Исландии Ватнайокютль, и закончилась. И дамба, и электростанция поражают своими размерами и инженерными решениями. Все гидротехнические сооружения (ну кроме самой дамбы, которых оказалось несколько) находятся глубоко под землей и с поверхности ничего не видно. При этом проезд по дамбе открыт для всех, нигде нет никакой охраны, заборов и запрещающих знаков. Только предупреждающие таблички, что с дамбы можно упасть и ходить там следует осторожно.

Электростанция была построена и открыта относительно недавно, в 2009 году, для снабжения электричеством алюминиевого завода. При ее строительстве использовалось много новейших и уникальных технологий, о ходе строительства можно почитать на стендах, установленных для туристов. Тут есть и бесплатные туалеты, и столики, на которых можно перекусить (чем мы и воспользовались). Словом, все условия созданы для путешествующих и интересующихся людей. Я не удивлюсь, если на саму электростанцию пускают туристов. Прекрасный пример того, как можно сделать достопримечательность из большого промышленного объекта.

Суровое величие исландской природы впервые я ощутил, стоя на краю огромного каньона реки Йёкюльсау-ау-Даль. Глубина каньона метров сто пятьдесят, не меньше. Тысячелетиями ледник точил скалы, теряя талую воду в летние теплые месяцы. Узкая бетонная дамба над пропастью с одной стороны и белая шапка льда, огромная, пугающая. С этой точки можно оценить масштаб ледника. Этот — крупнейший в Европе. 8% острова навечно скрыто его панцирем. Как мертвый монстр Ватнайокютль  распластал свои лапы на сизых застывших полях лавы. 8133 квадратных километра, миллионы тонн льда. И ничего вокруг. Нет растительности, нет людей и городов. Только лёд, выпластавший хвост каньона-реки  Йёкюльсау-ау-Даль. Талая вода питает электричеством полстраны. Демон вечной зимы с одной стороны и циклопическое творение рук людских — с другой.

Строительство ГЭС Каурахньюкар в своё время было встречено многими исландцами негативно. Все местные очень остро воспринимают вопросы экологии. Группа «Sigur Rós» даже давала  концерт против её строительства. Создание этой электростанции задокументировано в фильмах «Мегасооружения» телеканала National Geographic и «Создавая невозможное» телеканала Дискавери. Мы сделали короткую передышку на бетонном панцире Каурахньюкара. Теперь асфальт кончается, а дорога уходит в пустынные нагорья, в никуда…

С дамбы можно увидеть не только мощную ледниковую реку, но и сам ледник Ватнайокюдль. Это единственное место, где его можно рассмотреть, не выезжая на тупиковые дороги, ведущие к нему. Правда, только в бинокль. Фотоаппарат его не берет. Здесь мы увидели ледник в первый и последний раз.

За дамбой дорога потеряла покрытие и приобрела буковку F. Гугл дальше путей не знает. Здесь по-настоящему начинаешь ощущать, что ты уже далеко от цивилизации и постепенно погружаешься в объятия первозданной природы, всеобъемлющей пустыни, начинаешь сливаться с ней воедино. Если по асфальту до дамбы ездило какое-то небольшое количество машин, то на эти дороги заезжают только подготовленные туристы на джипах. Пейзаж изменился: вдоль дорог больше не было снега, но и всякая растительность практически исчезла. Перед нами лежала каменная пустыня.

Карта показывала, что где-то недалеко должен быть природный геотермальный бассейн Laugavellir, и мы изо всех сил стремились туда. Идеальным вариантом было бы заночевать недалеко от него. Наконец мы увидели дорогу, спускающуюся в зеленеющую долину реки. Перед нами открылась удивительная картина: берега этой реки были покрыты зеленой растительностью. Такой контраст с каменной пустыней, по которой мы только что ехали. Где вода – там жизнь. Как ярко и наглядно это изречение описывает суровую исландскую землю!

От радости на каменистом спуске я неудачно наехала на большой камень, упала и разодрала об камень куртку из гортекса на локте, которую купила специально перед поездкой. Отдала за нее 15 тысяч! Дырка была небольшая, скорее потертость с небольшими дырочками, но все равно жалко было дорогую вещь. А булыжнички тут вулканические, крепкие да острые. Так что хорошо еще, что ничего не сломала. А куртка, впрочем, не потеряла своих штормовых водонепроницаемых свойств, и временами я благодарила себя и Вселенную, что она у меня есть.

Внизу нас ждал первый брод. Он был неглубокий, и испытание неопреновых носков в нем прошло успешно. Мы взяли с собой неопреновые носки и неопреновые тапки для сплавщиков на размер больше, чтобы надевать их на носки, если дно окажется с острыми камнями. Но по факту проходили броды только в носках. А тапки переквалифицировались в просто тапки.

Лаугавеллир — самое удивительное место на нашем пути. Представьте самый унылый пейзаж на свете: черные плоские холмы без всякой растительности, влажность и ветер. Грубый песок черного, охрового, медного оттенков как наждак шуршит под колёсами. Нет ни птиц, ни каких-либо посторонних звуков. Ничего живого, никаких признаков человека. В других частях мира такие признаки обычно сопутствуют нам везде. Это — линии электропередач, дальний шум трассы, летящий по небу самолёт, истлевший мусор на обочине тропы. В современном мире фактически невозможно найти природу в чистом, нетронутом виде. Везде есть хоть малые, но признаки присутствия людей. В Исландии они тоже есть. Это следы протекторов на вулканическом песке. Это редкие джипы с огромными колёсами, с рёвом носящиеся по пустыне. Но здесь таких немного. Три, от силы пять за весь день.

Переходим небольшую речку в брод. Снимаю ботинки и носки. За моей спиной к броду приближается джип. В нём несколько молодых людей. Выбираясь на берег, не замечаю, как носок, повешенный на ортлиб,  падает на землю. Автомобиль догоняет меня и останавливается. Слышу, как кто-то буквально бежит за мной. Мысленно готовлюсь к худшему. И вдруг слышу мелодичный голос: «Excuse me! Your sock!». Обернувшись, вижу приятную и улыбающуюся девушку лет двадцати. Она аккуратно, двумя пальцами держит мой грязный, мокрый, нестиранный носок и протягивает его мне. Оторопев, благодарю её. Мы едем дальше, каждый своей дорогой.

У источника нас ждал сюрприз. Старая исландская хижина с травой на крыше вместо черепицы, давно покинутая хозяевами. Единственная хижина на многие километры вокруг. Внутри царила атмосфера романов Джека Лондона: несколько старых пыльных двухэтажных кроватей, наспех сколоченный деревянный стол. Когда-то давно оборудованная для туристов старая хижина одинокого фермера служит им до сих пор. Мы не могли не остаться там на ночлег. И горячий душ рядом. Да не простой, а созданный самой природой: горячая река стекала с уступа водопадом и образовывала природный бассейн. Из бассейна вода выливается в холодную реку, которую мы недавно переходили вброд. Внутри хижины стояла батарея и моток резиновой трубы рядом с ней. Кто-то пытался провести отопление от горячего источника, но идея по всей видимости провалилась. Это было самое необычное, прекрасное и романтичное место, в котором мы ночевали в Исландии.

Исландия — страна суровая. Даже летом там не очень-то комфортная погода. Полгода длится полярный день. Представить, каково здесь полярной ночью даже страшно. Когда вся эта пустыня заметена снегом, человеку, на первый взгляд, не выжить. Но именно здесь, в Лаугавеллире двести лет назад одинокий фермер построил свою хижину. Он был пастухом. Овцы давали ему мясо и шерсть. Он защищал овец от стужи полярной ночью, деля с ними кров. Ни овцы, ни викинг не выжили бы в снегах среди тьмы, если бы боги не смилостивились, разведя огонь прямо под хижиной. Круглый год горячий ручей питал землю и в оазисе среди вечного льда можно было жить. Но жизнь эта была борьбой за существование и после смерти фермера хижина оказалась заброшенной. Пастухи останавливались здесь только в летнее время.

Внутри дома сохранилась обстановка, напомнившая мне кадры из старого документального фильма. В нём говорилось о найденной зимовке какой-то полярной экспедиции начала XX века. Нетронутые нары, предметы утвари, консервы на полке… Столетнюю тушенку в Лаугавеллире давно поели забредающие джиперы, но интерьер времён Джека Лондона остался нетронутым.

Горячий водопад высотой метра три. Бассейн, наполненный дымящейся водой. Погружаюсь в обжигающую, чистую и приятно пахнущую воду. А на лицо падают капли ледяного дождя и ветер пробирает до костей. Удивительное ощущение! Таня мёрзнет по ночам даже в теплом спальнике в палатке. Чтобы было теплей, перед сном набираю горячую воду из ручья в пластиковые бутылки. Бутылки засовываю в спальники. Теперь комфортный ночлег обеспечен.

28 июня 2016 г. Laugavellir – refuge Dyngja: 48,37 км. Встречный ветер, дождь и морось, много бродов, лавовый песок

Хижину у горячей реки покидать не хотелось. Исландская погода снова изменилась и принесла дождь и встречный ветер. Вновь преодолев вчерашний брод и вскарабкавшись на плато, мы покинули зеленую долину и вернулись в каменную пустыню. Впереди нас ждали еще два брода и разнообразные пейзажи.

И снова как только мы спускались в долину какой-нибудь реки, чтобы перейти ее, берега ее оказывались покрыты зеленью. А когда мы удалялись от реки, вулканические камни с пожухлой травой представали перед глазами. Но нельзя сказать, что перед нами был один и тот же вид бесконечной пустыни. Исландия оказалась очень разная. То черная дорога вилась среди остатков желтой травы, то желтый вулканический песок покрывал землю, то зеленые холмы возвышались над земной поверхностью.

Странно: как ни силюсь я вспомнить покрытые зеленью долины, описанные Таней, мне это не удаётся. Помню, что единственной долиной, в которой что-либо росло, было место нашего лагеря. Но полностью безжизненными равнины, по которым мы ехали, действительно, не были. Мох, лишайники я то и дело замечал даже на кусках застывшей лавы.

Многие километры нам никак не удавалось найти укрытие от дождя, чтобы устроить привал. Никаких укрытий ни природных, ни рукотворных здесь нет. Я читала, что именно этот факт больше всего утомляет путников в Исландии: от дождя спрятаться попросту негде. Теперь и мы испытали это на своих шкурах: даже если ты устал, то идешь или едешь, потому что стоять на ветру под дождем холодно. Наконец мы решились пообедать на большом плоском камне. Согревались припасенным коньяком. Камень все же был не совсем ровный, и я как-то неудачно поставила на него застывшими руками бутылку с коньяком. Она накренилась и упала, почти половина вылилась в черную бесплодную землю. Витя долго смотрел на меня укоризненным взглядом. Блюз сегодняшнего дня:

Портвейн-блюз

Бутылка портвейна разбилась о камень
И сладкую влагу впитал чернозем.
Скажи мне, что делать с твоими руками,
Скажи, где другую бутылку возьмем.

Прости мне, что речи горячи и пылки,
Прости обороты с началом на «ё».
Ведь ты же не просто разбила бутылку,
С бутылкой ты сердце разбила мое.

Летят самолеты, плывут пароходы,
Привычной дорогой идут поезда.
И будут еще за портвейном походы,
Но счастья не будет уже никогда.

Пускай ореол романтизма развеян,
Пускай нам уже не поют соловьи,
Но я не забуду бутылку портвейна,
Весну и дырявые руки твои.

Второй брод оказался несколько сложнее первого. Река широко разлилась. И хотя было не слишком глубоко, течение было сильным и хорошо сносило. Мы решили не рисковать с гружеными велосипедами, сняли все сумки и перевезли отдельно велосипеды и отдельно сумки в две ходки.

Я кручу педали под мелким секущим дождичком и вспоминаю слова Джека Лондона: «Развитие цивилизации приводит к тому, что наша жизнь, подчиняясь установленным законам, в своем однообразии уподобляется работе машины… Мы даже не мокнем под дождем, не мерзнем в мороз, и смерть — чудовищная, нежданная гостья — уже не подстерегает нас за каждым углом: она превращена теперь в пышный, хорошо слаженный спектакль, который заканчивается в фамильном склепе, где даже дверные петли заботливо смазаны маслом во избежание ржавчины, а воздух регулярно проветривается, дабы на мрамор не оседала пыль». Слова эти можно отнести к исландской пустыне: здесь смерть снова выходит из-за угла, здесь ничто не отделяет от дождя и мороза. Если убрать редкие джипы с туристами, никто не найдёт тебя, случись несчастный случай.

Вечер запомнился мне очень тяжелым. Мы сражались с сильным встречным ветром и моросью и наконец достигли момента, когда каменистое покрытие превратилось в черный лавовый песок. По песку мы затрачивали гораздо больше усилий, чем по камням. Колеса пока еще не проваливались, но на песке меня уже заносило. Я была готова поставить палатку уже хоть где-нибудь, нырнуть в спальник и забыться. Но Витя уговорил меня придерживаться плана, который мы оговорили утром: добраться до убежища Dyngja. На велокарте было обозначено нечто под названием “mountain hut or refuge Dyngja” и мы решили туда доехать. Для условий, в которых мы оказались сегодня, хижина или убежище звучало многообещающе. Пусть это будет хотя бы навес от ветра – счастью не было бы предела. Но мы бы так и не нашли эту хижину, не будь у нас фотографий из топографического атласа. Только из подробной карты стало понятно, что хижина не на основной дороге, а за небольшим холмом. К ней ведет еле заметная пунктирная тропа. Мы нашли ее не сразу. В реальности это выглядело как два еле заметных следа от только что проехавшего по целине джипа. Хотя вероятнее всего джип проехал давно, просто следы на вулканической земле зарастают годами. По следам мы забрались на холм. Да, там внизу на берегу реки что-то есть. Спускаемся – действительно хижина! Домик-палатка, только деревянная. Внутри два спальных места, поролон, чайник, какие-от принадлежности для туристов и даже немного старой крупы. Все, что нужно для выживания. Тесновато, но уютно. Забравшись туда, мы уже не хотели выбираться наружу в непогоду. Сварили ужин на горелке прямо внутри.

«Дынжа» — так прозвали мы сегодняшний пункт назначения — оказалась скрыта в ложбине между двумя невысокими грядами холмов, на берегу озера. Я разглядел крохотную точку в бинокль. Без бинокля и карты найти это место было бы сложно, особенно в непогоду. В озере, очевидно, пригодная для питья, или, как минимум, для скота, вода. Я всегда удивлялся, как исландцы, с викингских времён ухитрялись пасти скот в таких местах. Но — лето коротко, дорог каждый день. Выкормить скот, дать овцам пастбища, чтобы те, в свою очередь, поделились с людьми шерстью и мясом — тут и пары скрытых долин среди лавовых скал не пропустишь! В Дынже сохранились средневековые загоны для скота, обглоданный ветрами каменный схрон, на котором установлен крохотный домик высотой два метра. Тесное убежище для двух человек. Здесь можно выжить в непогоду.

Мы сильно вымокли. Уже стемнело, максимально для полярной исландской ночи. Солнце скрылось за горизонтом и все залил странный, призрачный свет. Белая ночь в пустыне — фантастическое зрелище. Здесь можно снимать фильмы о Фродо и Бильбо, идущих к центру вулкана. В принципе, так и было. Свой Мордор Толкин списал, безусловно, с центральной Исландии. С каждым метром мы приближались к вулкану, к эпицентру древнего извержения. И все более гротескным становился пейзаж.

Продолжение >