Ровно год назад, в июле 2013-го, возникла заманчивая идея проехать по старой смоленской дороге (Смоленскому тракту) на велосипедах вдвоем. Дорога древняя, и связано с ней очень много исторических событий, ведь это старейшая дорога, которая соединяла Смоленскую крепость и Московский Кремль, и вплоть до середины 20-го века являлась единственной дорогой, ведущей с запада — из Европы — в Москву. По этой дороге наступали на Москву войска Наполеона в 1812 году, а потом и бежали из Москвы. По ней же наступали на Москву гитлеровские войска в 1941-ом. Много солдат и офицеров полегло на полях сражений вдоль этого нелегкого пути. Судя по описаниям, путь из Смоленска в Москву был крайне сложным и опасным, ведь мы-то всё знаем про состояние наших дорог, и что именно русская зима и старая смоленская дорога не раз помогали спасти Москву от западных агрессоров. Вот и нам захотелось пройти этот интересный путь на своих двух колесах.

До появления Минского шоссе расстояние между Смоленском и Москвой по тракту составляло около 600 км. В принципе, такое расстояние претендует на целое большое велопохождение размером в неделю, а то и больше. И это было бы идеальным погружением в исторический путь. Но ввиду относительной близости к Москве и удобной заброски поездами-электричками в ключевые точки дороги (Смоленск, Дорогобуж, Вязьму, Гагарин, Можайск) решено было разбить удовольствие на участки так, чтобы они вписывались в одни выходные. И первый такой участок случился в июле прошлого 2013-го года. Тогда мы решили начать путь в Смоленске и закончить в Вязьме — как раз выходило около 200 км, пара дней. Витя из Минска, а я из Москвы, Смоленск как раз посередине — вот мы и встретились ранним субботним утром на вокзале в Смоленске, прибыв из разных равноудаленных концов, из разных государств, чтобы пройти этот интересный нам обоим путь. Забегая вперед скажу, что до Вязьмы мы так и не доехали своим ходом. Но обо всем по порядку!

Итак, 13 июля 2013-го года, 6 утра. Картина «Ходоки у В.И. Ленина» встречает на железнодорожном вокзале Смоленска.

Смоленск — город очень древний и весьма интересный, столица когда-то независимого княжества. Достопримечательностей хватит на целый день осмотра. Сохранилось и множество фрагментов средневековой крепости, построенной еще при Иване Грозном, и три церкви 12-го века еще до монгольского нашествия, и ряд монастырей, и куча всего более позднего периода. К сожалению или к счастью, не успели мы подняться от вокзала к крепостной стене, погода резко испортилась, и стало понятно, что сегодня не избежать дождя. Тем не менее, первым делом решили позавтракать в каком-нибудь живописном месте, а потом слегка посмотреть город, долго не задерживаясь в нем — ведь предстоял довольно непростой и долгий путь в 200 км за два дня. А пока дождя еще нет, поднимаемся вверх по Соборной Горе в поисках укромного местечка, за спиной остается Успенский собор.

Субботнее утро в Смоленске тихое и неторопливое, людей мало, все закрыто, только отдельные старушки бродят и наслаждаются утренней прохладой. Находим на карте какой-то зеленый островок и пробираемся к нему сквозь улицы: сплошные холмы, то вниз, то вверх. Оказываемся в сквере с довольно типичным советским бетонным памятником, посвященном ВОВ: «За родину павшим — вечная память». Пока мы кипятим кофе на горелке в том сквере и поглощаем вкусные белорусские печеньки и творожки, к нам подходит абориген слегка запущенного вида. На первый взгляд я бы назвала его обычным алкашом, но было в его образе и поведении что-то такое, что делало его необычным алкашом, блаженным, как называет подобных людей Витя. Таких сложно встретить в Москве, и есть в этих людях какая-то провинциальная открытость, наивность, скрытая положительная энергетика и настоящая «русскость». Он точно мог бы стать героем какого-нибудь романа русских классиков, этакий «маленький человек». Мужчина поведал нам о своей непростой судьбе, как жил он у какой-то доброй православной женщины, и она о нем вроде заботилась, а потом то ли выгнала за пьянство то ли еще что. Потом читал свои странные стихи с выражением и даже задатками актерского мастерства. Спрашивал, куда мы едем. Рассказывал о своей вере и о матушках в церкви, где он завсегдатай. Потом стал накрапывать дождь, мы засобирались, и «маленький человек» исчез с пожеланием удачи и доброго пути. Но оставил после себя какой-то интересный позитивный настрой.

Тем временем дождь все усиливался, и при этом выяснилось, что Витёк забыл в Минске коврик-пенку. А дождевика у него и так не было, поэтому мы стали изобретать дождезащиту можно сказать из ничего по принципу «голь на выдумку хитра». Получился человек в футляре.

А вот нежелание спать на голой земле без коврика заставило нас безуспешно пометаться по городу под дождем в поисках хоть какого-то туристического магазина, и все это вместо осмотра достопримечательностей. Последняя надежда — Триал-спорт в центре Смоленска — оказался закрыт на ремонт, по крайней мере жизни там внутри не наблюдалось, и мы поторопились выбираться из города на трассу, гонимые дождем. Что-то смотреть при такой погоде расхотелось совершенно. Только на выезде на старую смоленскую дорогу повстречалась Воздвиженская церковь.

Общее впечатление от Смоленска осталось противоречивым. С одной стороны, реставрируются церкви и крепостная стена, все башенки в лесах, значит выделяются на это деньги. Но какой-то налет умирающей провинции и от того щемящее ощущение в груди все-таки не давали покоя. Может быть, я слишком мало пробыла в городе, не облазила все закоулки и крепостные стены, как в Пскове, и потому не смогла в полной мере ощутить его атмосферу. Да и дождь оставил свой неприятный след. А может быть ощущение упадка неспроста. Но я еще обязательно вернусь в Смоленск, в нем должен дремать этот дух, присущий всем древним городам с большой историей.

А сразу за городом начались первые тяготы Смоленского тракта: горки. Здесь старая дорога сохранилась в виде асфальтированного шоссе Р-134. Мы насчитали семь тягунов, и в дождь они давались непросто. Вроде и небольшие, но изматывающие. Во времена Наполеона, когда дорога была еще грунтовой, думается, эти горочки были хорошим естественным препятствием для передвижения армии и военной техники.

Витёк берет меня на буксир, скорее ради забавы, а не потому, что я такая тормозная и немощная. Впрочем, ехать так действительно легче, только недолго — резиночка быстро порвалась, не выдержав натяжения.

Странное ощущение: название поселения есть, а самого поселения нет. Попов на фоне селения с одноименным названием.

И вот наконец за холмами появляется первый населенный пункт старого Смоленского тракта — поселок Кардымово. Наконец-то цивилизация! Но нет — ощущение тотального упадка смоленщины и здесь не покидает ни на минуту.

В 1812 году тут еще не было никакого поселения — были только лес и глухомань, и пик развития поселка пришелся на советское время. На данный момент в поселке нет действующих жизнеспособных предприятий. Все, почти как в 1812-ом.

Отобедав на полу-заброшенной бетонной сцене для локальных представлений в каком-то сквере, отправляемся дальше в путь. Несмотря на ощутимую дикость мест в смысле цивилизации (а ведь в каких-то пяти-десяти километрах проходит трасса «Беларусь» и железная дорога, хотя и путей схода туда не так много), дорога и окружающие природы доставляют удовольствие. Неспешное приятное шуршание колес приводит нас к знаменитой Соловьёвой переправе через Днепр — важному стратегическому пункту во все времена. В 15-м веке тут переправлялись литовцы, завоевав эти земли и включив в ВКЛ. В 17-м — поляки во время Русско-польской войны, снова отвоевав Днепр для Речи Посполитой. В 19-ом — французы во главне с Наполеоном нарвались на казачьи отряды генерала Платова. И, наконец, в 1941-ом здесь уже был построен понтонный мост, по которому осуществлялось снабжение техникой и продовольствием западного фронта.

Наш организованный отход был вскоре нарушен бесконечными налетами самолетов, затем распространилось известие, что немцы высадили десант, и мы оказались не то в «клещах», не то в окружении. Единственным местом, где нет немцев, была понтонная переправа через Днепр в районе деревни Соловьево. Вот на эту перепра­ву устремились все. Это уже не было организованным отходом, это было бегство. Вперед, т.е. назад, рвались, обгоняя друг друга, машины, повозки, верховые, пешие. Среди машин и повозок много санитарных, с ранеными. Подгоняемые страхом, уже никто не усту­пал им дорогу, все рвались к переправе. Когда мы подъехали на своей повозке к переправе, то увидели море людей и всевозможного транспорта. Самой переправы не было видно, к ней не подступиться. Образовалась пробка, пропустить которую «ниточка» понтонного моста была не в состоянии. Немецкие самолеты безнаказанно бомбили и обстреливали скопище возле переправы. Это был кошмар. Вой сирен, взрывы бомб, крики раненых и людей, обезумевших от страха. Люди бегут, раненые ползут, таща за собой окровавленные лоскуты одежды, длинные полосы бинтов с соскочивших повязок. Я не полез в гущу толпы к переправе и к моменту налета авиации был на краю скопления. С налетом авиации я упал в небольшое углубление, напоминающее отлогий окоп, и там увидел знакомого врача, Фишера, он был старшим нашей группы на сборах в Иркутске. Встреча не принесла нам радости, каждый из нас высматривал, куда бы отползти подальше от этой жуткой картины, безнаказанного избиения людей.(Из воспоминаний Б.Феоктистова)

Вскоре после переправы (которая далась нам легко в отличие от предков), настало время задумываться о месте ночевки. Проехать хотелось как можно больше, но добраться до Дорогобужа засветло было уже невозможно. Усталость подкрадывалась вместе с закатом, а подходящего места все никак не попадалось. Места дикие и вокруг множество лесов и ничем не засеянных, заросших сорняком полей, но всё то болота, то холмы, то трава по пояс, то бурелом. И все мокрое от дождя. В конце концов уже в преддверии надвигающейся тьмы мы увидели поле с уходящей в него еле заметной колеей и решили поставить палатку прямо на этой колее, как на единственном ровном месте. Конечно в надежде, что ночью на нас не наедет какой-нибудь трактор. И надо сказать, несмотря на изначальные опасения, прекрасно выспались как никогда и нигде! Я люблю путешествовать по России именно за такое обилие необитаемой, «ничейной» земли, в которой можно затеряться с палаткой, найти скрытое вдохновение в соприкосновении с дикой природой. Почувствовать какую-то родную энергетику без всяких пафосных слов о патриотизме. И для этого даже не надо ехать далеко в Сибирь или в глухие севера. Даже в центральной России есть великое множество таких приятных мест. Достаточно отъехать от Москвы больше, чем на 100 км. «Полевая ночевка, прямо как во времена Наполеона! Так по-солдатски!» — думала я. После путешествий по западной Европе, где практически невозможно найти умиротворение, и Азии с ее диким перенаселением начинаешь ценить Россию в том виде, как она есть.

Солнце заглядывало в палатку с самого утра, настроение поднималось, но долго спать было нельзя. Ведь предстояла сложная задача проехать около 100 км до Вязьмы по дорогам, состояние которых нам совершенно не было известно. Мы знали только то, что дорога на участке от Дорогобужа до Вязьмы сохранилась, она просматривалась на гугле, но что это за дорога — нужно было выяснить самостоятельно.

Итак, мы въезжаем в центр Дорогобужа. Город очень старый (дата основания 1150 год намекает на богатую историю), но никакой совсем седой старины, к сожалению, не сохранилось. Останавливаемся возле вот этого заброшенного здания и начинаем о нем рассуждать: когда было построено и что же в нем могло быть раньше? Купеческий дом, особняк, школа, 19-й век?

И пока мы спорим о заброшенном доме, мимо нас проезжает крепкий дедушка на горном велике. Дедушка оказался местным велотуристом и краеведом Анатолием Ивановичем Паниным, и он совершенно случайно ехал мимо к себе на дачу. Мы разговорились и заинтересовались друг другом:
— Как здорово, что я вас встретил! Давайте я вам экскурсию по городу проведу! — и вот мы уже едем по всем главным достопримечательностям Дорогобужа.

Проезжаем мимо почтового отделения, откуда во всех российских городах был нулевой верстовой столб — от почты велся отсчет расстояния всех дорог. Почта и ныне там, верстовой столб тоже. Анатолий Иванович перемежает рассказ об истории города с рассказом о своей жизни. Мы в свою очередь тоже рассказываем, кто где был и что видел. Узнаем, что Дорогобуж относится к городам на семи холмах, и холмов там действительно много. Забираемся на один из них — замчище. Чувствуется, что опытному велотуристу не впервой рассказывать об истории родного города. Ведь он исколесил не только родную смоленщину, но и Европу. Путешествовал по Польше, участвовал в пацифистском велопробеге Париж — Москва — Пекин. И это в свои 70 с небольшим лет. В общем, очень свой, позитивный и вдохновляющий человек!

На месте дорогобужского замчища — откуда город рос и развивался сейчас установлены два памятника погибшим дорогобужцам, там же и братские могилы. Один памятник посвящен войне 1812-го года, второй — ВОВ. А еще стоят пушки времен ВОВ и противотанковые ежи. Сохранились валы древнего города. А вот и сам Анатолий Иванович и его Мерида.

Вид с замковой горы открывается потрясающий, несмотря на то, что склоны ее заросли деревьями. Днепр разливается и выписывает живописные изгибы. Здесь Анатолий Иванович читает свои стихи, полные тихой и глубокой любви к своему родному городу. А еще рассказывает, как он несколько лет сражался с раком, претерпел ряд операций и провел много времени на больничной койке, и именно велосипед постепенно вернул его к жизни. Такие люди очень сильно вдохновляют. Как же нам повезло с этой встречей.

Узнав о том, что мы едем по старой смоленской дороге в Вязьму, наш случайный гид бросает все свои дачные дела и решает проводить нас до Болдино, несмотря на то, что дача его совсем в другой стороне. Дедушка едет так бодро и быстро, что мы за ним еле успеваем. Вот это прыть в 70 лет! Параллельно рассказывает о состоянии дороги после Болдино, о том, что там песчаные колеи с буграми, и когда-то он ехал по ней вместе с группой немцев на дорогих рекумбентах. Немцы свои крутые рекумбенты на этой дороге благополучно угробили, эвакуировались и потом долго судились с организаторами велопробега 🙂 Немцам в России никогда не везло! Мы с Витей вдохновлены и заинтригованы — уже хотим поскорее туда, на эту дорогу.

Мы на окраине Дорогобужа, проезжаем завод минеральных удобрений, принадлежащий «Акрону», по которому я когда-то делала аналитические отчеты и строила финансовые модели. Вот теперь увидела его воочию.

На территории завода установлен самый большой в Европе глобус — 12 метров в высоту. Его даже видно со старой смоленской дороги.

Витя с Анатолием Ивановичем едут делеко впереди меня и о чем-то болтают, на меня не обращают никакого внимания, а я за ними совершенно не успеваю. Я даже обиделась слегка, что не сбавляют темп. А потом Витёк признался: «Да этот дедок так вваливал, я еле педали успевал крутить за ним. Всем бы так в таком возрасте». Наконец мы доезжаем до Болдино — с дороги открывается замечательный вид Болдинского монастыря. Монастырь старинный, 16-го века. Анатолий Иванович здесь прощается с нами, мы фоткаемся на память, но фотки тут не будет — меня одели в длинную юбку и платок, совершенно не люблю этого. Выглядит нелепо и архаично, но такие требования у наших монастырей. «Мне еще 90 км до дачи, поеду-ка пожалуй,» — признается дедушка, дарит нам пачку глюкозы в таблетках и уезжает. А мы стоим в шоке: еще 90 км до дачи? Ни фига себе!

От Болдино до деревни Васино еще продолжается асфальт, но сразу после Васино дорога резко теряет покрытие и постепенно углубляется в глухие леса. Ни одной живой души! Сначала это гравийка, но чем дальше, тем меньше гравия и больше песка, колдобин и колей с лужами. До Вязьмы еще почти 50 км, а время уже к вечеру. Мы все больше сомневаемся, что успеем сегодня доехать до Вязьмы по такой дороге. Первый поезд у нас около 4-х утра (витин в Минск), второй (мой в Москву) около 5-ти утра. Если ехать всю ночь с фонарями, то можно успеть. Но это очень стремно встретить ночь на такой песчаной дороге. Нас гонят сомнения и в то же время вдохновение, что дорога есть! Вот же она, сохранилась! Мы едем на гибридах, колеса постоянно буксуют и вязнут в песке, а колдобины придают сочный налет кросс-кантри. Но я не теряю бодрости духа! Дорога напротив сыграла для меня роль машины времени, и я очень живо представляла, как наполеоновские солдаты тащат повозки, а лошадиные копыта уланов застревают в песке, как и наши колеса.

На радостях и адреналине я уезжаю вперед, а Витя остается немного позади. Он тяжелее меня, и его гибрид все прочнее вязнет в песках. И тут я слышу крик позади:
— Все, кажется, приехали!
Возвращаюсь назад и вижу лежащего на боку Витька. Действительно, приехали. Сложил переднее колесо.

Все произошло быстро, и мы даже расстроиться особо не успели, а сразу же стали думать, как эвакуироваться из этой глухомани. От Васино уже отъехали километров на 15, а до ближайшей крупной деревни Семлево было примерно столько же, судя по навигатору. Я сразу же решила поехать до ближайшей деревни за помощью — вдруг у кого-то из местных есть машина и он согласится помочь. Витек остался выправлять колесо — вдруг удалось бы выпрямить обод и проехать вместе хотя бы до ближайшей цивилизации. К тому же грызут комары, надо действовать быстро и часто махать руками. Приключения только начинались. Я замечаю в навигаторе населенный пункт Прудище — соврем рядом по дороге в Семлево, около 5-ти километров, — и направляюсь туда. Адреналин придает сил, и если еще 10 минут назад я слегка жаловалась на усталость, то теперь лечу аки птица. Вдруг происходит чудо! На обочине дороги прямо посреди леса возникает белая Жигули-копейка. Внутри два мужика — постарше и помладше — уже не совсем трезвые распивают бутылку перцовки и закусывают салом. Вот это картина, елки-палки! Русские ангелы — два деревенских алкаша на белой копейке 🙂
— Простите, вы не поможите? Мы ехали на велосипедах и с моим другом случилась авария, нам нужно добраться до ближайшей деревни. Не добросите?
— Ух ты ё! А с ним все в порядке, может скорую вызвать?
— Да нет, скорую не надо, думаю, сами справимся, нам вообще-то надо в Вязьму. А вы откуда?
— Из Васино, туда едем. Может вас до Васино довезти?

Меньше всего я в тот момент думала о том, как два велика и куча снаряги влезет в багажник копейки. Минут 10 я объясняла мужикам, что произошло и что нам надо помочь. В конце концов они согласились последовать к месту аварии за мной. Еще полчаса ушло на то, чтобы вместе уговорить их погрузить два байка в багажник и довезти нас до Вязьмы. Ближайшая деревня была Семлёво, между Васино и Семлёво все вымерло — полнейшая глухомань, только в Прудище со слов мужиков жила одна старая бабка. В Васино возвращаться категорически не хотелось, там пришлось бы искать еще одну машину, и мы просили совета у мужиков, кто бы мог нас довезти до Вязьмы, если не они. Они звонили куда-то по мобильному и не хотели везти нас до Вязьмы, мотивируя это тем, что у них просто не хватит бензина. Мы обещали заправить их в Вязьме, главное чтобы бензина хватило до нее. Потом они сказали, что не повезут нас до тех пор, пока мы с ними не выпьем. Мы сперва отказывались, но вскоре стало понятно, что если не выпьем и не съедим их сало, то вся дипломатия рухнет. Рассудок мужиков таял на глазах с каждым следующим стаканом водки, и надо было решительно заставить их погрузить велики, пока сознание окончательно мужиков не покинуло. Это было непросто, но в конце концов мы сняли колеса и кое-как запихали два байка в багажник. Он не закрывался. И вот мы поскакали до Вязьмы по колдобинам. За рулем был тот, что постарше, и на удивление для его состояния он довольно лихо справлялся с управлением. Опыт не пропьешь! Он гнал под 100 км/ч, вихляя и подскакивая. Страх сковывал наши мышцы. Что врежемся в какое-нибудь дерево, что выпадут велики (постоянно поглядывали в зеркало заднего вида, где было видно кусочки выглядывающих из открытого багажника байков), что завязнем в песке или какой-нибудь луже. Из динамиков играла попса: «Одинокий голубь на карнизе за окном, смотрит на меня, стучится в дом». Вите упорно слышалось «одинокий волк на карнизе за окном…» и от этого становилось еще более жутко и весело одновременно. Наконец мы доехали до Семлёво и выскочили на асфальт! Ура, часть страхов ушла, но появился новый — встречные машины. Пьяные ангелы-спасители довезли нас прямо до вокзала в Вязьме, мы выдохнули с облегчением и расплатились как и обещали за бензин. Стемнело.

До поездов оставалось примерно 5 часов, и мы решили вздремнуть, расстелив палатку прямо в привокзальном сквере под деревцем. Подошел дежурный милиционер узнать, кто мы такие. Ладно, говорит, спите, только утром чтобы вас тут не было. Вот приключение и закончено. Но все эти душевные встречи на старой смоленской дороге: и блаженный в Смоленске, и Анатолий Иванович в Дорогобуже, и два пьяных деревенских мужика на белых Жигулях — подстегнули нас непременно продолжить и проехать ее всю!